Юлия Жемчужникова - Достоинство возраста. Как относиться к старению

В православии есть просьба о непостыдной смерти. Для меня это о достойном, спокойном уходе с вниманием и уважением к процессу. И о том, что и близкие люди справляются со страхом, стыдом и отвращением, неминуемо сопутствующими кончине.

Смерти очень много в старых сказках. Кусочек моей статьи про мифы и сказки:

«Дочь Маринка говорит: почему в сказках одни ужастики — всех съедают, убивают? Только „Репка“ позитивная. Смеюсь: ну да, там умолчали, что ее съели потом».

Было важно научить ребенка справляться со страхами, принять жизнь и смерть, с которой, живя среди природы, приходится встречаться постоянно. Кошки съедают мышек, и это не «Том и Джерри». Кот с удовольствием играет, отпускает, но это не весело и всегда кончается смертью. Коты еще любят приносить трупы в подарок хозяевам.

Я просыпаюсь утром (особенно в морозы) и иду проверять: все ли живы. Если кто-то из детей встал раньше меня, то это первый вопрос, который я задаю ему. Не знаю, смогу ли я пробиться через… и передать вам, как это удивительно прекрасно — радоваться каждое утро, что ты жив и живы близкие и другие существа рядом… Или расстраиваться от потери. Наверное, помягчена эту тему можно говорить о растениях…

Смерть (как и старость) — не хорошо и не плохо. Она есть, должна быть и должна быть признаваема. И в чем-то, пожалуй, даже привычна.

Могу сказать про себя (очень личный материал). Смерти (кого-либо) я очень боялась как чего-то отвратительного, то есть я ее категорически не принимала, не могла смотреть, не говоря о том, чтобы дотронуться… На всю жизнь остался со мной мой неприезд на похороны мамы.

В детстве я, как и все дети, очень хотела зверька, собаку. Мама отказывала по соображениям гигиены, а папе говорила при мне: «Они же помирают!» В конце концов были разрешены рыбки. И они помирали. И когда это случалось, папа вылавливал их и спускал в туалет — «чтобы дети не видели».

Только прорабатывая в процессе обучения в МААП тему смерти, я поняла, что больше всего боюсь, что меня «спустят в унитаз», то есть похоронят с минимумом уважения, печали, отпускания (а не спускания).

Сейчас мне много спокойнее, и не только благодаря психологической работе, но и потому, что много уже пришлось похоронить с детьми и птенцов, и куриц, и котят, и коз… Мир их праху. Воспринимайте как хотите, но мне становится спокойно, хотя и грустно, когда вижу, как сын бережно кладет мертвую курицу на костер и прощается, глядя на дым и искры, а потом убегает играть.

Однако смерть близких — для меня остается самым страшным и пугающим. Те же звери дали почувствовать очень остро и больно, я не научилась переносить это стойко. Поэтому пока не буду об этом. Простите. Старание стареть — и в этом принимании.

Именно там, где находится край нашего понимания, наших сегодняшних знаний, возможностей, видения, там начинается развитие. И потому страх — одновременно и хранитель наш и репер, показатель того, что мы подошли к возможности развития. Пугающее таит в себе ресурсы. Будь то новое знакомство, навык или преодоление гравитации. Всю жизнь мы развиваемся, именно идя навстречу и через страхи, так приобретая эволюционные возможности.

Только соприкоснувшись с ним, мы можем познать нуминозность жизни. Пройдя через уроки Аида, через страх, тревожность, безнадежность, депрессию, отчаяние, можно и должно выйти на новый уровень человечности.

Когда, родившись, мы спускаемся с горы, то лишь изредка оглядываемся на то, что над вершиной, думаем (но не долго), фантазируем о том, что было до нашей жизни на земле. А когда начинаем подниматься вверх, оставив долину людей, — вершина и то, что за/над ней, почти все время перед взором. В конце концов надо выработать в себе привычку видеть космос как цель.

Ну вот и поговорили мы про смерть.

…А строгий прохожий пусть подумает:

«Вот идет Женщина… Господи, да кто же так любит ее?»

…и остановится с удивленной улыбкой… (В. Тихоновец. Пассажир Окрыленного).

Любовь людей после 40 (а старых, так и вообще) очень романтична. Она, как истинное чувство, не стремится к демонстративности, скромна и целомудренна, окрашена прекрасным цветом нежности и уважения.