Рэймонд Моуди - Жизнь после утраты - Как справиться с горем и обрести надежду

Душа живет игривостью, юмором и творчеством, в тяжелые времена она нуждается в подпитке. Особенно целительным бывает искусство. Психолог Колин Каффелл давал клиентам глину и предлагал: «Выверните то, что вы чувствуете внутри, наружу». Таким образом скорбящие придавали своим эмоциям материальную форму, и созданный ими объект становился для них визуальным воплощением их горя. Многие участники сессий Каффелла рассказывали, что, помимо оказываемого лечебного эффекта, работа с глиной наполняла их душу радостью.

Однако тем, кто недавно потерял близких, может показаться, что радоваться сейчас безнравственно. Они не только задаются вопросом, будут ли когда-нибудь смеяться снова, их часто лишает покоя даже сложный разговор. Одним из способов, который применяла Дайан, чтобы подпитать душу и вернуть в свою жизнь юмор, был просмотр комедий с участием Бетт Мидлер с большой миской попкорна в руках.

Некоторые горюющие, для того чтобы подпитать душу, возвращаются к любимым развлечениям детства, будь то рисование, игра на пианино или просмотр мультфильмов.

Рэймонд и сейчас уходит в свою комнату с комиксами про Дональда Дака и дядю Скруджа, такими же, как те, которые читала ему бабушка в детстве.

Другие делают что-то, чего им в детстве не хватало. «Родители запрещали мне есть мороженое и любой фастфуд, — рассказывал один психолог. — Если я просил, они на меня только сердились. Поэтому, когда умер мой отец, я поехал в McDonald’s и заказал моему внутреннему ребенку детский обед, а на десерт — мороженое. Мне почти сорок, и я с наслаждением кормил моего внутреннего малыша тем, чего ему хотелось все эти годы». Такое «угощение» своего внутреннего ребенка помогает восстановить душевные силы.

Ритуалы дают нам ощущение преображения. В процессе ритуала мы реализуем наше стремление к высоким целям. Ритуалы не должны быть сложными, не обязательно кого-то в них включать; они могут быть просто способом выразить признательность самому себе, отметить процесс перехода в новое состояние.

После гибели сына Алекса в автомобильной аварии Терри Губер никак не могла понять, как ей жить дальше. Для этого ей был нужен какой-то ориентир, поэтому она создала мантру, которая дала ей чувство направления в жизни. «Оставайся здесь и сейчас», — повторяла она себе в сложные периоды [43] Terri Huber, No Time Out from Grief: Surviving the Death of My Son (Writers Club Press/iUniverse.com, 2000). . Помимо этого, члены семьи Губер также начали писать, что, к их удивлению, со временем выросло в полезную книгу для родителей, потерявших детей.

Многие из тех, кто потерял близких, находят утешение в том, что начинают писать: сочиняют стихотворения, рассказы, пишут письма или ведут дневник. Стресс, вызванный горем, покидает тело через руки, через пальцы, вытекает на бумагу. Чернила на бумаге становятся визуальным воплощением того, что утрачено. Некоторые предпочитают использовать текстовые редакторы: для них ритм, звук и ощущения при прикосновении к клавиатуре способствуют избавлению от стресса в большей степени, нежели письмо от руки.

Ритуалы могут появляться спонтанно, на ходу.

Мои родители построили дом на собственной земле в предгорьях Озарка. На другом краю леса располагалась федеральная тюрьма. После того как нескольким заключенным удалось бежать, папа приобрел револьвер «смит-вессон» 38-го калибра, и это было первое оружие, когда-либо принадлежавшее члену нашей семьи. Отец бледнел даже при упоминании о револьвере, но он все же научился заряжать его и стрелять.

— Что мы будем делать с этой штукой? — спросила мать после похорон отца. — Я даже из ящика его достать боюсь, — прибавила она, кивая на папин письменный стол.

— Я тоже, — ответила я, и до осени мы к этому вопросу не возвращались.

«Один из способов справиться с потерей — преодолеть ваш самый сильный страх», — сказали нам во время семинара по скорби. Я боялась этого маленького револьвера, вообще боялась любого огнестрельного оружия. Я его ненавидела.

В тот день, выходя из здания, я заметила объявление, повешенное полицейскими: этим же вечером начинались уроки по стрельбе для женщин.

Мать была ошеломлена, когда я объявила, что пойду учиться. Она отошла в угол, мы обе были глупейшим образом напуганы. Я открыла ящик, завернула револьвер в толстое махровое полотенце и поехала на занятия. Добравшись до полицейского участка, я была слишком напугана, чтобы внести его внутрь, поэтому решила изобрести ритуал.