Эрих Фромм - Быть человеком. Концепция человека у Карла Маркса

«Деизм» был следующим шагом в направлении избавления от «Царя царей», впрочем, без полного отказа от слова Бог, но в предположении, что Бог когда-то основал мир и после этого перестал вмешиваться в события, предоставив ему жить по собственному усмотрению. При окончательном анализе это вело к законам экономики.

Медленная деградация религии имела тот эффект, что официальная религия, которую представляла церковь, исповедующая авторитарную концепцию «Царя царей», превратилась в бастион политической и экономической реакции, поскольку поддерживала все реакционные элементы в обществе. Вследствие этого те слова, которые использовала церковь, сделались табу для революционных мыслителей, таких как Маркс; концепция Бога, даже лишенная своего авторитарного значения, стала неприемлемой в любом виде и форме. Даже такие слова, как любовь, справедливость, правда, медленно обретали характер табу в силу того, что использовались теми последователями Юнга и Гегеля, кто утверждал, что для изменения мира достаточно одного изменения сознания человека (см. полемику Маркса и Энгельса во вступлении к «Немецкой идеологии» [128] K. Marx and F. Engels, MEGA, Vol. 5. ).

Таким образом, Маркс испытывал такое же культурно обусловленное давление, как и Экхарт, только оно имело обратный смысл. Для Экхарта картина мира хотя бы без слова «Бог» была немыслима; для Маркса картина мира, содержащая термины религии и философского идеализма, была в равной мере немыслима или, точнее, их следовало избегать в теоретическом дискурсе. Если Маркс страдал аллергией на религиозные слова, стал бы Маркс-студент посещать лекции о пророке Исайе как единственный необязательный курс в его учебном плане? Сказал бы он через много лет своей жене, заинтересовавшейся лекциями одного либерального проповедника: «Если ты на самом деле интересуешься религией, читай пророков вместо того, чтобы выслушивать банальности». Понимание Марксом сути религии было глубоким и искренним; оно было полностью искажено вульгарным марксизмом – из всех его высказываний на тему религии широко цитируется лишь одна фраза, вырванная из контекста: «Религия – это опиум для народа». Я привожу ниже это высказывание целиком, чтобы стало ясно, насколько отличается отношение Маркса к религии от того, которое считается вытекающим из «опиумной фразы». « Религиозное убожество есть в одно и то же время выражение действительного убожества и протест против этого действительного убожества. Религия – это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она – дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа.

Упразднение религии, как иллюзорного счастья народа, – это требование его действительного счастья. Требование отказа от иллюзий о своем положении есть требование отказа от такого положения, которое нуждается в иллюзиях . Следовательно, критика религии – это в зародыше критика той юдоли плача, священным ореолом которой является религия.

Критика сбросила фальшивые цветы, украшавшие цепи, не для того, чтобы человечество продолжало носить эти цепи, лишенные всякой радости и всякого наслаждения, а для того, чтобы оно сбросило цепи и протянуло руку за живым цветком. Критика религии освобождает человека от иллюзий, чтобы он мыслил, действовал, строил свою действительность как человек, освободившийся от иллюзий, ставший разумным; чтобы он вращался вокруг себя самого и своего действительного солнца» [129] Карл Маркс. К критике гегелевской философии права. М.: Политиздат, 1957. .

Маркс говорит здесь, что человек страдает в бездушном мире, а религия поддерживает его, как опиум поддерживает того, кто страдает от мучительной боли; что религия – необходимое утешение для человека в его страданиях только до тех пор, пока человек живет в мире, который требует иллюзий, чтобы можно было вынести тяготы жизни. Когда Маркс говорит о руке, протянутой за живым цветком, он высказывает идею, которая заключается в том, что цель жизни – не прозябание ради выживания, а красота жизни. Для Маркса в социалистическом обществе, когда человек станет полностью самим собой, нет надобности в религии, потому что цветущая сущность жизни будет полностью выражаться в повседневности, а не в отдельном и неизбежно отчужденном секторе жизни – религии.

Когда Маркс говорит о новом человеке, который становится собственным солнцем, он хочет сказать, что вместо того, чтобы его солнцем был Бог, он полностью отрицает Бога – отчужденного идола, как это делал Экхарт; Маркс вновь провозглашает принцип гуманизма: «Человек – мера всех вещей». Однако – и это очень важно для того, чтобы избежать широко распространенного непонимания, – для Маркса это не означает превращения человека в бога. Это означало бы трансформацию человека в тот же отчужденный идол, в какой был превращен Бог.