Эрих Фромм - Быть человеком. Концепция человека у Карла Маркса

«Негативная теология» есть важное проявление этих попыток, которое находит наиболее радикальное выражение в мистицизме Мейстера Экхарта, и, возможно, никем не высказывается более смело.

Экхарт отрицал все антропоморфные примеси к концепции Бога, противопоставляя им концепцию Божественности, идентичную представлению о Едином [равном] Ничто в восточном понимании. В рамках взглядов его времени концепция о том, что Бога нет, была немыслима. Заменив Бога-Создателя, верховного владыку Божественностью, Экхарт мог выразить концепцию Единого в полной чистоте.

Если задуматься об освобождающей функции мистицизма Экхарта и его бескомпромиссной защите независимости, легко отказаться от другого клише: о свойственной мистицизму «иррациональности» и «противостоянии разуму».

«Если у Бога нет благости, моя воля не пожелала бы его… Я благословен не потому, что Бог благостен, я также никогда не захочу, чтобы Бог дал мне благословение по своей благости, потому что он и не смог бы. Я благословен только потому, что Бог – разум, и я понимаю это ». Или: «Разум – храм Бога. Нигде Бог не обитает так истинно, как в своем храме, в разуме» [126] Обе цитаты взяты Дж. Квинтом из проповеди Quasi stella matutina; перевод и курсив Э. Фромма. .

К этим высказываниям Экхарта можно добавить многие другие, ясно показывающие, что для Экхарта Бог – разум, даже не любовь и не благость, и высшая способность человека – разум. Такой мистицизм со своим радикальным отрицанием любой мысли или представления о Боге не противоречит рациональности. Никто не осознавал этого с большей ясностью, чем Альберт Швейцер, выразивший эту идею в утверждении, что мистицизм – последнее следствие рационализма.

Что касается представления об Экхарте как о человеке не от мира сего, удалившегося от общества и целыми днями погруженного в медитацию, многие высказывания Экхарта в его проповедях опровергают это. Одно из самых ясных наставлений о деятельности человека может быть найдено в его описании «праведника». Экхарт полагал, что в мире есть немного праведников, но они существуют; Квинт, суммируя высказывания Экхарта, описывает их так.

«Их трудно узнать, этих праведных и совершенных людей Мейстера Экхарта. Если они чувствуют потребность, они едят, в то время как другие [те, кто верит в действенность добрых и благочестивых дел] постятся; они спят, когда другие бодрствуют, они молчат, когда другие молятся, – коротко говоря, все их слова и поступки непонятны толпе, потому что эти праведники знают, что все те, которые постятся, много бодрствуют и совершают великие [святые] дела, не исправляя своих ошибок и своего поведения, предают себя, и есть насмешка дьявола. Однако существует один критерий, по которому любой безошибочно узнает праведника: по их отношению к другим людям, по отношению к общине. Они никогда не уклоняются от своего общественно-этического долга и действий. Такой человек – все люди в одном – прорвался через барьеры эго и самодостаточности, он больше не знает эгоизма, главного греха нашего мира. Честь его собратьев, его радости и его заботы принадлежат ему» [127] J. Quint, Deutsche Predigten and Traktate, trans. and ed. J. Quint, Munich, 1969, pp. 42ff. .

Заканчивая описание главных целей Экхарта, Квинт говорит о них следующее: «Освободить сущностного человека, праведника, для сущностной работы в мире, чтобы он жил как сущностное творение, чтобы этот человек стал активным, полезным слугой общины, – вот каковы усилия Экхарта на протяжении его долгой жизни, полной борьбы, жизни, полной неустанной страстной решимости, не отступающей ни перед какими препятствиями».

Если приложить это описание целей Экхарта ко взглядам Маркса, изложенным в «Экономико-философских рукописях», то едва ли возможно не отдать должного идеям Маркса. Признание этого не означает, конечно, пренебрежения тем фактом, что Маркса в первую очередь интересовал вопрос о том, как «освободить мир для сущностной жизни», в то время как проблемы экономических и социальных условий для этого не входили в сферу интересов Экхарта. Тем не менее взгляды Маркса, сосредоточенные на экономическом анализе, не противоречат предвосхищавшим их представлениям Экхарта об общественном, альтруистическом, активном человеке.

Мистическая теология Экхарта была шагом в историческом процессе освобождения идеи Бога от антропоморфных авторитарных примесей. С развитием естественных наук и техники, с началом новой индустриализации и, со временем, с возникновением сопротивления авторитаризму, кульминацией которого стала французская революция, традиционная концепция Бога становилась все более и более уязвимой. Бог больше не требовался для объяснения чуда сотворения и еще меньше как основа этики. С развитием капитализма экономические отношения между людьми, самый важный сектор этического поведения, сделались отдельными от человека; экономическое поведение больше не было частью морали, оно стало полностью определяться законами экономики. Классическая экономика перестала зависеть от воли человека, его намерений и этических норм. Экономический процесс происходил по своим собственным законам, и ими же определялось поведение человека.