Владимир Баскаков - Танатотерапия. Теоретические основы

11. Особенность применения отдельных приемов танатотерапии (таких как «опускание нижней челюсти», разные способы «заземления» на различные части тела; в отдельных случаях — применение четырех базовых приемов танатотерапии) заключается в том, что они сами «настраивают» стадии умирания, и в этом смысле являются всегда адекватными этим стадиям («санации» и «терминации»). Если умирающий находится на стадии «санации», он, с их помощью, выздоравливает; если он находится на стадии «терминации» — умирает. В последнем случае его смерть является правильной и легкой. И это реальная помощь.

12. В основе всех человеческих проблем и болезней танатотерапия рассматривает четыре базовые проблемы (Баскаков В., 1998) и соответствующие им части тела (своеобразная «проблемная анатомия»): контроль/сверхконтроль со стороны сознания (голова), чувства/контакгы (руки, грудная клетка), сильные чувства/сексуалъные отношения (паховая область), опоры (ноги). Телесность в танатотерапии рассматривается и как оппозиция/взаимодействие «социальное»-«биилогическое» тело, и как представленное на уровне пяти физических тел: индивидуальное и ряд групповых (семья, организация, государство, цивилизация) (Баскаков В., 1998). Основной характер работы с четырьмя базовыми проблемами в танатотерапии чем-то напоминает своеобразную «телесную оптику»: филигранной телесной работой меняют ориентацию своеобразных «зеркал» внутри тела (другое название — body tuning, настройка тела). Тело тотально «заземляется», и контроль отступает и отпускает чувства. Чувства (энергия чувств) запускают механизм поглощения («абсорбирования») энергии. Поглощение способствует дальнейшему «заземлению» и т. д. Привычные паттерны, блоки и защиты становятся ненужными, утрачивают смысл и значение.

Рассказывают, что в России до революции опытные мамаши снимали комплексы у своих сыновей-переростков следующим образом: отводили их на одну «сессию» в публичный дом (в то время — саногенные заведений). Эти высокопрофессиональные телесно-ориентированные «жрицы любви» за один сеанс умели открыть доступ к океану специфической энергии, перед лицом которой отпадали все подростковые комплексы.

В другом случае, один талантливый французский археолог открыл подземный храм в джунглях Южной Америки. Храм охранялся, но знания археолога убедили охрану в безопасности и возможности посещения им этого места. Пройдя вместе с провожатыми весь извилистый подземный путь и увидав красоту центрального храмового места, археолог поинтересовался у охранников, может ли он это сфотографировать. Для этого у него все было под рукой — фотоаппарат с фотовспышкой. «Да! — сказали охранники. — Но только при естественном освещении». Другому впору растеряться! Но талант — талант во всём! Этот археолог отправился в ближайшую деревню и там накупил обычных зеркал. Он расставил и настроил их таким образом в извилистом ходе храма, что, когда солнце оказалось в зените, — его лучи, пройдя весь путь, отражаясь в зеркалах, наполнили светом внутреннее убранство храмового зала. Археологу не представило никакого труда сделать столь желанные снимки.

13. Наконец, важной составляющей танатотерапии является духовная составляющая. Эта реальность проявляет себя через вопросы: «что есть Я?», «с чем себя идентифицирую?» Только ли с телом?

Инициирующий компонент танатотерапевтического процесса заключается в приобщении (латинское инициато, итальянское инициаре, английское инишиэйт — означают вводить, приобщать, быть причастным) работающего с клиентом танатотерапевта к реальности жизнь/смерть. Смерть — это что? Чем она является для меня? Если Смерть — враг, соперник? Тогда это — заведомый проигрыш. В таком случае — смириться, пасть ниц или встретить ее с достоинством? Если Смерть — друг, помощник, советчик? То в чем? Если Смерть — женщина, как, например, в русской традиции (у немцев — это он — der Tod)? Тогда — алхимическая «свадьба»?

Про приобщенность, инициированность — популярный нынче американский сериал «Скорая помощь», где верхом профессионализма является скорее «развоплощение» врачей — смешение бытового плана и профессионального. Занимаясь сложной операцией, они зачастую обсуждают свои бытовые неурядицы.

Совсем другое дело — случай, описанный итальянским журналистом. На строительстве Миланского Собора журналист остановил рабочего, везшего в тачке песок, вопросом, чем тот занимается. Этот рабочий вез песок тому рабочему, который смешивал этот песок с цементом и передавал эту смесь тому рабочему, который, добавляя воду, приготовлял из этого раствор для того, чтобы передать его тому рабочему, кто этот раствор поднимал на вершину строящегося Собора для того, чтобы его получил тот рабочий, кто на этот раствор клал кирпич в стену Собора. Так вот, на вопрос журналиста обычный подвозчик песка ответил: «Я строю Собор!». В этом смысле он был инициирован, приобщен к происходящему, приобщен великой цели зодчества.