Александр Моховиков - Суицидология - Прошлое и настоящее - Проблема самоубийства в трудах философов, социологов, психотерапевтов и в художественных текстах

Едва ощутимый иностранный акцент делает речь Марджори очень экзотичной. Концы ее темных волос высветлены. Она сидит, откинувшись в шезлонге, и ее лицо иногда морщится от заметной физической боли, о которой она мельком упоминает.

Марджори:

Когда Рэйчел была маленькой, она как-то спросила меня: «Мамочка, а сколько тебе лет?» И я, шутя, ответила: «Выбирай сама: мне столько, сколько ты захочешь». — «Ну, хорошо, тогда тебе двадцать семь». И я подумала, вот здорово, мне теперь никогда не придется врать. И каждый год на мой день рождения она посылала мне поздравительную открытку с двадцатисемилетием. (Мой день рождения был ровно за две недели до ее.) Два года назад я получила от нее последнюю открытку: «Мамочка, только представь себе, через две недели мы станем ровесницами». Она умерла в свой двадцать седьмой день рождения.

Это не совпадение, я не верю в них. И она тоже говорила, что не верит совпадениям.

На протяжении десяти лет мы знали, что у нее имеются саморазрушающие стремления; она никогда не совершала попыток к самоубийству, но почти убивала себя работой. Не переставая, она работала днем и ночью. Это началось еще в средней школе. На летних каникулах перед выпускным классом она провела месяц в музыкальном лагере. Там она очень близко подружилась с двумя сестрами. А где-то через месяц после возвращения домой одна из них совершила самоубийство. Девочке было только семнадцать лет, и это произвело на Рэйчел ужасное впечатление, она рассказывала нам об этом. Потом она стала чаще закрываться у себя в комнате, изолируя себя от нас (прежде она никогда не делала этого); мы видели, что она очень подавлена, но не знали причины. И теперь она не делилась с нами.

Мы начали ходить в церковь, при которой был театральный кружок. Там ей предложили сыграть роль в пьессе «Дверь на сцену». Ей дали понять, что она может претендовать на главную роль, и она согласилась попробовать. Однако главную роль ей не дали, а предложили сыграть роль женщины, совершающей самоубийство. Этого я не знала. Не сказав мне, она согласилась на эту роль.

После премьеры спектакля все говорили: «Рэйчел сыграла потрясающе хорошо! Она была действительно лучше всех». А мне просто хотелось кричать, слыша все это. С тех пор она больше стала думать о самоубийстве. Это было заметно, когда еще она была на сцене. И, в то же время, очень странно, потому что раньше все в ее жизни было ярко и прекрасно. Она была нашим солнышком, с самого раннего детства. Мы ее так и называли.

Как-то раз ее ближайшая подруга обратилась ко мне: «Я должна поговорить с Вами. Я очень боюсь за Рэйчел». Я ответила, что тоже за нее беспокоюсь. И рассказала ей, что, по-моему, все началось с прошлого года, когда погибла ее любимая подруга. Тогда она сказала: «Ой, миссис В., она потеряла не одну, а двух подруг. Ведь оставшаяся сестра совершила самоубийство месяц спустя». Оказалось, что именно с того времени она стала замыкаться. И ее дверь была все чаще закрытой. Это причиняет мне сильную боль — я чувствую себя виноватой. Она отлично научилась оставаться наедине со своими проблемами, не говоря о них. Естественно, научилась от меня.

В колледже она работала, работала и работала. Она специализировалась в области романских языков. На степень бакалавра она написала самую лучшую в колледже работу.

После его окончания она подыскала работу в юридической фирме. Там она была персоной номер один. Трудилась больше всех. Однажды она проработала тридцать шесть часов подряд без сна. Я была просто в ужасе. «Рэйчел, ты играешь со своим здоровьем». Я сама хорошо знаю, что значит здоровье, ведь мне приходилось следить за ним с самого детства. «Ой, мамочка, не тревожься, не стоит волноваться, все будет в порядке». Она всегда говорила, что с ней «все будет хорошо».

Я никогда не думала, что ее проблемы были связаны с самоубийством тех двух сестер. Рэйчел всегда выглядела такой нормальной и хорошенькой. За исключением разве того, что я достаточно хорошо понимала: она всегда играла роль. Особенно в последние годы.

Вначале я обвиняла в тяжелой работе юридическую фирму. Но оказалось, что Рэйчел делала это по своей воле. Каждый раз, когда появлялась работа, которую никто не хотел на себя брать, именно она соглашалась. Затем она решила поступить на юридический факультет. Она едва не заболела в тот год. Ее брат преподавал в школе и предложил ей подрабатывать там же. Она преподавала, одновременно занимаясь юриспруденцией. «Ой, мамочка, не волнуйся, мне это нужно, чтобы понять менталитет преподавателей». И мой муж к тому времени тоже был в ужасе. «Пожалуйста, — говорил он, — брось это все». В конце концов она подготовила там прекрасную студенческую работу, потому что все, что она делала, было прекрасно.