Сергей Мареев - Из истории советской философии - Лукач-Выготский-Ильенков

Те, кто обвиняли Ильенкова в “идеализме”, связывали материализм с признанием первичности материи, объективного существования природы. Но природа объективна для нас не потому, что мы “верим” в ее объективное существование, а потому что мы испытываем с ее стороны физическое сопротивление в процессе практического, трудового взаимодействия с ней. И именно потому мы верим в ее объективное существование. А это значит, что не что иное, как практика лежит в основе всякой нашей “веры”. А не наоборот, как это было в прошлом созерцательном материализме.

Основой материализма, согласно Ильенкову, является не абстрактная материя, – это представление тоже является результатом определенного практического и теоретического развития, – а исторически развивающаяся материальная практика . Иными словами, материализм Ильенковым понимается как исторический материализм. И если вернуться к работе Ленина “Материализм и эмпириокритицизм”, которую Бэкхарст, как, впрочем, и многие другие, считает источником “диамата”, то, как показал Ильенков в последней книге, Ленин в ней защищает не диалектический материализм, а философский материализм вообще . Но он показывает также, что без диалектики, понятой как логика, как метод, никакой материализм под натиском идеализма устоять не может [50]. Тот диамат, для которого диалектика в лучшем случае “общая теория развития”, и по факту и по существу идет не от “Материализма и эмпириокритицизма” Ленина, а от “Введения в философию диалектического материализма” А.М. Деборина, которое, кстати, было написано одновременно с “Материализмом и эмпириокритицизмом” Ленина, а именно в 1908 году. Но издана эта книга была позже – в 1916 году.

А.М. Деборин в своей работе «Диалектика и естествознание» не раз поминает профессора И.А. Боричевского, который охарактеризовал противоположность позиций Плеханова и Ленина следующим образом: «К так называемым общим вопросам Плеханов подходил не снизу, от положительного знания, а сверху, через ту же отвлеченную философию. Вот почему, в противоположность Ленину, прирожденному философу н а у к и, Плеханов по м е т о д у своих философских исканий, оставался большею частью только философом – в обычном смысле слова» [51].

Делать из Ленина «философа науки» это, конечно, большая натяжка. И нынешние «философы науки» тоже, в свою очередь, очень удивились бы узнав, что Ленин был «философом науки». Но различие между Лениным и Плехановым в их отношении к науке, конечно, было, и довольно существенное. Оно, в частности, выразилось в известном ленинском замечании о том, что игнорировать связь новой физики с махизмом, как это делает Плеханов, «значит издеваться над духом диалектического материализма, т.е. жертвовать методом Энгельса ради той или иной буквы у Энгельса» [52].

А.М. Деборин не внял ленинскому «Не сметь командовать!», когда дело касалось взаимоотношений с наукой. Он правильно замечает, что естественники «вовсе не являются теми незапятнанными ангелами, которым присущи все добродетели, как в этом уверен, например, А.К. Тимирязев» [53]. Но при всем при этом надо было найти ту общую почву, на которой диалектика и естествознание могли бы сойтись. Во всяком случае, ленинская идея союза философов-марксистов и естественников у деборинцев не состоялась.

Итак, Деборин шел от Плеханова и, отчасти, от Энгельса, на которого часто сваливают вину за «диамат». В какой мере здесь сыграл свою роль Энгельс, это надо еще установить. Но сюда во всяком случае имеет отношение замечание Ленина в «Философских тетрадях» о том, что и у Энгельса, как и у Плеханова, диалектика сводится к «сумме примеров» [54]. И единственным из марксистов, кто выступил против доктринального «диаматовского» толкования философии Маркса и даже лично против Энгельса, был Георг Лукач. Хотя он жил в Советском Союзе около пятнадцати лет, он имеет отношение к истории советской философии. Ведь дискуссия по поводу философских взглядов Лукача с участием Деборина и его сторонников проходила в Советском Союзе. И она совершенно определенно выявила две линии в советской философии: линию «диамата» и линию Лукач – Выготский – Ильенков. И Ильенков имеет самое прямое отношение к этой антидеборинской линии, а не к «деборинскому проекту», как считает Бэкхарст. [55]

Причем Г.Лукач был единственным человеком, который представил версию диалектики, отличную от плехановско-деборинского «диамата» и действительно ему альтернативную. Он выступил не с позиции отрицания диалектики, как механисты, а с позиции методологического , а не доктринального, понимания диалектики. И потому эта версия натолкнулась на самое острое неприятие со стороны Деборина. Лукач оказался не ко двору и деборинцам, и механистам. Для этих философских примитивистов он был непонятный и странный тип, каким позже стал Ильенков. И обойти этот сюжет, будучи верным исторической правде, никак невозможно.