Вадим Шлахтер - Запрещенная книга боевой машины

Человек стал замечать, что поведение кошки меняется, кошка облюбовала себе любимое кресло человека, и когда человек пытался сесть в кресло и согнать с него кошку, она злобно шипела, выгибала спину и царапалась.

Вообще нрав кошки совершенно испортился. Тогда человек взял эту кошку за шкирку и отнес ее обратно на то место, где он ее когда-то подобрал. Какое-то время человеку было грустно, но вскоре он опять вернулся к своему хорошему комфортному приятному состоянию.

Рекомендация большинству мужчин из этой притчи совершенно очевидна.

Метали перед свиньями бисер и возмущались: вот свиньи, мы перед ними бисер мечем, а им хоть бы что!

А свиньи смотрели и думали: вот идиоты – мечут бисер прямо в грязь, метали бы лучше просо!

Но молчали – свиньи же, все-таки.

* * *

Мораль:

Не мечите бисер перед свиньями.

Мечите просо.

В давние давние времена в далеких далеких землях раскинулась великая и огромная страна Рашения.

Было в этой великой огромной стране две великих столицы: южная – Моссад, и Северная – Мекленбург.

И служил в Мекленбурге лейтенант Безопасности Дорогин. Был он не лишен талантов и способностей, но в одном он был истинно талантлив – был он ГЕНИАЛЬНЫМ вербовщиком. Вербовал влегкую самых трудных объектов.

Однажды вербанул он священника – пастора Алекса. На чем вербанул – на противоественных склонностях, или наоборот, естественных, история о том умалчивает. Но взялся Алекс сотрудничать с Дорогиным и преуспел весьма. А Дорогин продвигал пастора Алекса, как продвигал всех завербованных.

Шли годы…

Стал лейтенант Дорогин полковником, уволился в запас, стал трудиться в Мекленбургской губернской управе.

А потом переехал в Моссад и стал трудиться у самого «Панимашь!» Короля.

А пастор Алекс с поддержкой Дорогина вырос неслабо и стал самым главным рашенским папой.

АХ, КАК МУДРО ВЕРБОВАТЬ СЛУЖИТЕЛЕЙ КУЛЬТА!

АХ, КАК ХОРОШО, КОГДА СРЕДИ ЗАВЕРБОВАННЫХ ВАМИ ЕСТЬ СЛУЖИТЕЛИ КУЛЬТА!

И тайны исповедей самых интересных, и пороки, грешки и слабости окормляемых – все знает мудрый вербовщик.

Короля «Понимашь!» трезвым видели всего дважды. Один раз, когда он на броневике катался, во время переворота, который привел его к власти, и второй раз, когда под капельницей интервью давал. Врачи, уроды, отказались в капельницу налить веселящий напиток свинотку, столь любимую «Понимашь!» Королем.

И допился «Понимашь!» Король до белой горячки и заявил, что хочет отдать корону и скипетр достойному преемнику.

«Рашенцы! – сказал „Понимашь!“ Король. – Оставляю вас, бараны! Повинуйтесь преемнику, которого я назначу!»

Пока усталый Король отпивался свиноткой, вызвал Дорогин к себе рашенского папу Алекса и говорит: «Слышь, ты, папа рашенский, я тебя для чего наверх поднял? Чтобы ты, как африканский рэпер, в золоте с ног до головы бегал? Для того чтобы ты склонностям своим предавался? Чтобы брюхо наедал еще большее, чем уже наел? Нееет, Алекс, я тебя для того продвинул, чтобы ты, должник мой, теперь мне помог. Король наш, как и все синяки, суеверный до жути. И тебя, пастор, слушает неизвестно почему. Ты давайка ему скажи, что священные книги требуют, чтобы преемником его был Я! И из книг своих священных цитатки подбери верные, ясно?»

«Власти хочешь, Дорогин?» – спросил папа Алекс, удивившись слегка. Впервые показалось ему, что слабость какую-то у Дорогина увидел.

«Да нет, – покачал головой Дорогин, – не только и не столько. Просто Король, в пьяном маразме, назначит преемником либо Уральского Бандита, либо Кудрявого Немца, либо Рыжего Лиса. А мне, полковнику, офицерская гордость претит подчиняться Уральской Банде, Нижегородской шпане, или заокеанским наемникам. И Гусю с Березой кланяться. Так что вперед, папа Алекс, ДЕЛАЙ МЕНЯ КОРОЛЕМ!»

«А мне Рыжий Лис уже денег заслал, – покачал головой рашенский главный папа. – А Кудрявый Немец храм обещал офигенный выстроить, и весь пол золотом устлать. А Гусь с Березой, хоть и иноверцы, пообещали весь народ рашенский обаранить и ко мне пригнать! А ты, Дорогин, чего мне посулишь?»

«А я тебе, папа членов, посулю жизнь спокойную, пока не помрешь, без позора и проблем и люлей от тех, кого ты сливал мне. Не забыл, а, папа? Или напомнить? А то давай позвоним, например, Кошмарину, чьи исповеди криминальные ты мне сливал, а? Он тебе ножом на спине слово “Стукач” вырежет! Тааак, где тут его телефончик…»