Вадим Шлахтер - Запрещенная книга боевой машины

И за четыре года, пока корону и скипетр другюрист носит, решил Дорогин превратить всю страну в свою агентурную сеть.

Огромна задача.

И неоднозначна.

А смог ли Дорогин сотворить такое?

В те давние давние времена.

АХ, КАК МУДРО ВЕРБОВАТЬ ВСЮ СТРАНУ РАЗОМ!

АХ, КАК ХОРОШО, КОГДА ВСЯ СТРАНА ЗАВЕРБОВАНА ВАМИ!!

Да, кстати!

Все действующие лица являются персонажами вымышленными, за случайные совпадения событий редакция ответственности не несет…

Один из единомышленников, друзей и последователей Вадима Шлахтера, прислал эту притчу.

Есть замечательная басня Крылова «Стрекоза и муравей». В ней описывается диалог между тружеником муравьем, кропотливо готовящимся к трудностям зимы, и изнеженной барышней – стрекозой, не желающей обременять себя исполнением насущных обязанностей, необходимых для продолжения жизни.

Муравью не свойственен куртуазный инфантилизм. Он – субъект действия. Он знает, что зима сурова, и готовится к ней, обеими руками стирая пот со лба. Стрекоза же напротив. Ее мышление мало чем отличается от мышления современных куртизанок или фотомоделей, или барышень, мечтающих таковыми стать. Она не думает о том, что когда-нибудь розовая пастораль ее жизни будет прервана ворвавшейся в ее сонный покой, снежной бурей.

Мне представляется, что в этой замечательной басне вполне явственно отражается суть отношения к жизни двух совершенно разных персонажей на сцене бытия. Муравей готовится к зиме, как проявлению будущей жизни. Он уверен в ее приходе больше, чем в наступлении следующего дня. Он, без буржуазных сантиментов, деловито и расчетливо готовит свой дом к мучительно долгой стуже.

Так же и верующий в Аллаха, уверенный в наступлении Судного дня, готовит свою душу к страшным испытаниям будущего. Ради довольства Господа он трудится, он учится, он растит детей, он с оружием в руках защищает свою веру и душу от иноверной оккупации. Он сострадателен к слабым. Он милостив к верующим и суров с врагами, попирающими запреты Аллаха. Он бережет свою душу и свою веру, избегает греха и творит благое. Он трудится, и его труд и есть то, что на языке последнего пророчества обозначено словом «джахд», или «джихад», переводимым на русский язык как усилие, преодоление.

Мусульманин со времен Адама – это муравей, труженик, усердствующий на пути Божественного промысла. Усердствующий, чтобы не превратится в стрекозу, убогую гламурную идиотку, не верующую в наступление зимы.

Что же касается стрекозы, то реальность внесла определенные коррективы и в ее образ. Сегодня это уже не та инфантильная барышня, что стоя на пороге муравьиного жилища, желая в нем согреться, нежным голосом лепетала, пытаясь разбудить в нем чувство жалости. Сегодня нашествие крыловских стрекоз сравнимо разве что с нашествием безбожной, безродной саранчи, открывающей двери муравьиного жилища выстрелом из базуки. Всякие протесты муравья, пытающегося отстоять свое жизненное и духовное пространство, вызывают у них лишь презрительную усмешку. Полчища самой гнусной и подлой черни зачищают муравейники, для того чтобы гламурная стрекоза могла неистово пьянствовать и сношаться, жрать и испражнятся там, где совсем еще недавно был порядок и благополучие. Казино и бордель, в которых разжиревшая стрекоза может удовлетворять свои гастрономические и сексуальные потребности, по установившейся традиции должны быть установлены на руинах разрушенного и разграбленного муравейника.

Это все знакомо еще со времен Рима. Обломовская мораль пресыщенных и изнеженных римских сибаритов, пирующих за счет покоренных народов, была брошена под копыта коней варваров, гарцующих на площадях «вечного города». Они устраивали пиры, оргии, бои гладиаторов, они с наслаждением взирали, как дикие звери терзают тела верующих в Единого Бога. Но, насытившись кровью покоренных народов, перейдя все мыслимые и немыслимые запреты, римская стрекоза сама стала первым блюдом в меню варваров, как известно, не знакомых с правилами светского этикета.

Но вернемся к басне. Крыловской стрекозе не было дела до зимы тогда, как нет дела до зимы сейчас. Сама мысль об ее приходе ей глубоко неприятна, ибо он означает конец удовольствий и наслаждений. Она нежится в розовой пасторали лета, которое в ее мечтах не кончится никогда. Ее мораль для верующего в неизбежный приход зимы муравья во многом непонятна. Да, она хочет петь, танцевать. Она хочет иметь толпы восторженных поклонников. Она хочет нежиться в лучах солнца, купаться в лучах славы. Она хочет, хочет, хочет… Но зима неизбежна. По воле Аллаха, Которому нет дела до желаний и капризов взбалмошной стрекозы. Зима неизбежна, об ее скором наступлении говорят уже опадающие с деревьев листья. Еще недавно они были молоды и зелены, но сегодня сухие и желтые, как напоминание, лежат на земле. Еще недавно радующие глаз пейзажи лета, становятся серыми и унылыми. Проходит лето…