Виктор Каган - Воспитателю о сексологии

Как всякая наука, сексология сталкивается с задачей формирования своего понятийного аппарата. Задача эта тем более важна, что, с одной стороны, сексология имеет дело с вещами, казалось бы прекрасно известными любому человеку, а с другой, будучи междисциплинарным знанием, должна использовать понятийные аппараты различных наук, в которых одни и те же термины могут иметь разное, порой противоположное, содержательное наполнение. К тому же многие понятия, используемые сексологией, носят достаточно размытый характер. Связанные с этим эффекты читатель, вероятно, испытывал и при знакомстве с литературой, и в своей практической деятельности, убеждаясь попутно в справедливости замечания В. Шкловского о том, что слово не только формулирует, но и формирует мысль. Когда все понимают, о чем идет речь, но каждый понимает по-своему, тогда слишком часто оказывается, что никто не понимает, а коммуникация начинает походить на игру в «испорченный телефон». Видимо, нет необходимости специально пояснять, к каким результатам это приводит в научной деятельности, просвещении и воспитании. Когда, например, биолог говорит о необратимой маскулинизации под действием гормонов, для психолога это не означает обязательных изменений в характере личности или стиле поведения. Подобные трудности достаточно легко преодолеваются при помощи уточнений и общего контакта.

Гораздо острее терминологические проблемы встают там, где затрагиваются жизненные интересы людей. Здесь выбор терминов первостепенно важен, а степень терминологической корректности определяет, во что выльются исходные, пусть даже несомненно благие, намерения. Для прикладной сексологии, частью которой является половое воспитание, в терминологии концентрируются методологические и методические вопросы.

Прежде всего приходится констатировать удручающую бедность языка, обозначающего половые различия и сексуальные функции. «Детский» язык быстро становится смешным и потому неприемлемым. «Уличный» язык очень точно обозначает органы и функции, но он — «стыдный» язык. К тому же грубоэкспрессивная лексика предназначена не для отражения сексуальных вопросов, а в основном для оскорбительных выпадов. Например, известные инвективные (бранные) выражения генитального адресования (посылать на… или в…) содержат в себе не сексуальный смысл, а пожелание человеку унижения или смерти. Из-за неприемлемости «детского» и «уличного» языков общение супругов, родителей и детей, педагогов и учащихся, лектора и аудитории часто происходит в языковом вакууме, компенсируемом эвфемизмами или многозначительными намеками (например, название лекции «Откровенный разговор о самом сокровенном» или состоящее из сплошного подтекста слово «это»).

Оптимальный выход — в использовании медицинских терминов, сочетающих в себе семантическую (смысловую) точность с отсутствием нежелательной эмоциональной окраски. Сами по себе термины еще не образуют языка для общения. Так, врачи, прекрасно владеющие профессиональной терминологией, в большинстве своем затрудняются ее использовать, например, в бытовом общении. Одна из серьезных проблем прикладной сексологии состоит в том, чтобы не только знакомить людей с терминологическим словарем сексологии, но и учить пользоваться языком, причем с раннего возраста. У очень многих людей это вызывает протесты: «Как это так: говорить ребенку о половом члене?!» И пока царит ханжеское молчание воспитателей, ребенок стихийно осваивает словарь подворотни.

Сложность ситуации возрастает еще и за счет смешения терминов, ориентированных на коллективные и индивидуальные цели, что особенно сказывается на просветительной работе. Язык в этом случае должен быть таким, чтобы люди могли усваивать подаваемую информацию, переводя ее на уровень личностных убеждений, побуждений, установок, мотивов. Иными словами, эта информация должна быть обращена к личности, находить в ней отклик, а не встречать защитное сопротивление. Чтобы достичь этого результата, целесообразно использовать преимущественно индивидуально-ориентированные термины. Какой, например, может быть реакция подростка на тезис «Воспитаешь волю — победишь порок» в беседа о мастурбации? Если учесть, что через нее проходят все или по крайней мере подавляющее большинство подростков, то можно предположить два типа реакции «Это тяжелый порок, а я существо безвольное и никогда с ним не справлюсь!» и в результате — реакции невротического типа; «Я — порочен и безволен?! Ну уж нет!» — в знак протеста может возникнуть конфронтация со взрослыми и поиск группы, в которой самоуважение подростка не страдает, т. е. группы, в которой достаточно откровенные формы сексуального экспериментирования образуют норму поведения и часто переступают грань допустимого. Естественно, ни один воспитатель не стремится именно к этому. Но неумелое, небрежное пользование терминологией искажает смысл и часто приводит к результатам, противоположным желаемому. Только обращаясь к аудитории с терминологией на личностном уровне, учитывающей разнообразие взглядов и опыта, механизмы индивидуальных реакций, мы создаем условия для лучшего самопознания людей, чьи интересы нуждаются в защите. Коллективные цели достигаются там, где оптимально согласуются цели индивидуальные; сексология обращается к индивиду от лица общества, заботящегося о каждом своем члене и апеллирующего к его интересам и мотивам.