Виктор Аллахвердов - Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания

Начнем с логических трудностей. Во-первых , когда измеряют объём КП в знаках, то о каких знаках, собственно, идет речь? В среднем, по Миллеру, человек запоминает примерно семь десятичных и девять двоичных цифр, а также пять односложных слов. Но, например, достаточно научиться перекодировать двоичные цифры в восьмеричные – и запоминание 6 восьмеричных цифр даст возможность воспроизвести 18 двоичных чисел. Объем памяти в пять односложных слов может быть с таким же правом назван объемом памяти в 15 и более фонем, поскольку каждое слово образовано не менее, чем тремя фонемами. А если слова образуют осмысленный текст, то объём запоминания вообще резко возрастает. В итоге чрезвычайно трудно операционально сформулировать, в каких единицах выражается структурное ограничение на объем кратковременной памяти. Дж. Миллер потому и говорит о чанках (chunks, кусках) информации, не давая им никакого определения. Как же разбиение информации на смысловые куски могут решать волны электроактивности?

Можно, конечно, не замечать этой проблемы, но тогда возникают сплошные недоразумения. О.В. Лаврова, например, уверяет: "десять колебаний в секунду альфа-ритма задают предел объему кратковременной памяти (7 плюс минус 2 бита информации)". [144] Лаврова О.В. Глубинная топологическая психотерапия: идеи о трансформации. Введение в философскую психологию. СПб., 2001, с.130. Если бы это высказывание было верным, то ещё как-то его можно было бы понять: десять колебаний в секунду выделяют не семь смысловых кусков, что заведомо нелепо, а сугубо формально рассчитываемое количество информации. Но последнее неверно: объемные ограничения, наложенные на КП в битах , полностью противоречат любой эмпирике и заведомо не верны. Так, в семи словах содержится во много раз больше бит информации, чем в семи буквах. Если бы люди обладали предельным объемом памяти в 9 бит информации, то никто бы вообще не смог запомнить ни одного слова.

Во-вторых , даже если мы как-либо все-таки смогли бы ясно определить, о каких знаках идет речь, то мы все равно не измерим реальный предел возможностей запоминания. Дело в том, что испытуемый по ходу воспроизведения предъявленных ему знаков должен помнить не только те знаки, которые ему были предъявлены, но и (хотя бы частично) те, которые он уже до этого воспроизвел. В противном случае, он бы всё время воспроизводил первый знак, каждый раз забывая, что до этого он его уже воспроизвел. Это уже значит, что объём воспроизведения всегда меньше объёма запоминания. Более того, измеряя в эксперименте у испытуемого объем памяти на знаки, предъявленные для запоминания, необходимо предполагать, что испытуемый помнит в этот же краткий момент времени ещё многое другое: в частности, он должен помнить, что должен нечто воспроизводить, а не, скажем, плакать или объяснять экспериментатору, как надо удить рыбу; он должен помнить, что это именно он должен нечто воспроизводить, а не кто-нибудь другой; он должен помнить, что ему следует воспроизводить предъявленные знаки, а не детали костюма экспериментатора; он должен помнить язык, на котором он разговаривает с экспериментатором и т.д. до бесконечности [145] См. Аллахвердов В.М.Опыт теоретической психологии, с.190. ... В чем тогда состоит измеренное предельное значение объема памяти?

Из сказанного видно: гипотеза об ограниченности измеряемых в эксперименте объёмов кратковременной памяти логически весьма сомнительна, что, однако, напрочь игнорируется её приверженцами. Но этого мало. Опытные данные никак не соответствуют следствиям, которые из гипотезы можно вывести. Правда, гипотезы отвергаются только при наличии других гипотез, а не под лавиной опровергающих фактов. Стоит помнить: спасти гипотезу от опровержения можно всегда, если, конечно, очень хочется. Поэтому гипотеза о структурной ограниченности как единственная гипотеза о природе ограничений упорно защищается от всех опровержений. Несоответствие опыта и предсказаний побуждает исследователей к коррекции гипотезы, к изменениям формулировок, к новым дополнительным гипотезам, хотя в отсутствии другого объяснения не приводит к отказу от неё. Но все-таки тотальное несоответствие теории ее следствиям –любые проверяемые в эксперименте выводы из гипотезы о структурной ограниченности памяти постоянно опровергаются – должно настораживать ученых и предупреждать их о сомнительности (методологической дефектности) выдвинутой гипотезы.