Кевин Макдональд - Введение в Культуру Критики

Европейские группы являются частью того, что Буртон и соавторы (1996) называют Северной Евразийской и Приполярной культурной зонами. Эта культурная область происходит от охотников-собирателей, приспособленных к холодным, экологически неблагоприятным климатическим условиям. В таких климатах существует эволюционное давление на развитие моногамной семьи, с мужчиной, обеспечивающим пропитание и прочие ресурсы; подобная окружающая среда не способствует полигамии или большим группам на протяжении достаточно большого, эволюционно-значимого интервала времени. В таких условиях, стабильное поддержание отдаленных родственных связей является относительно сложным, и браки имеют тенденцию быть экзогамными (то есть межплеменными). Как обсуждается далее, все эти характеристики являются противоположностью тому, что обнаруживается среди евреев.

Исторические доказательства свидетельствуют о том, что европейцы, и особенно северо-западные европейцы, как только их интересы стали защищены сильным централизованным правительством, относительно легко расстались с сетями дальнеродственных связей и коллективистскими социальными структурами. Действительно, по всему миру наблюдается общая тенденция к ослаблению дальнеродственных социальных сетей по мере роста централизованной власти (Александер 1979; Гольдсмит Кункель 1971; Стоун 1977). Но в случае северо-западной Европы эта тенденция еще задолго до индустриальной революции породила уникальный западно-европейский стиль домашнего хозяйства — тип «простого домохозяйства». Простое домохозяйство основано на одной супружеской паре и их детях. Оно резко контрастирует с совместной семейной структурой, типичной для остальной Евразии, где хозяйство состоит из двух или более родственных семейных пар, обычно братьев со своими женами и детьми (Хайнал 1983). (Примером совместного хозяйства являются семьи патриархов, описанных в Ветхом Завете; см. Макдональд 1994, Глава 3). До индустриальной революции, простые домохозяйства Европы характеризовались уникальной системой трудоустройства молодых бессемейных людей в качестве слуг. Идти в услужение было характерно не только для детей бедных и безземельных, но и для детей крупных и успешных фермеров. В 17-м и 18-м веках, семейные люди обычно нанимали слуг в начале своего брака, до того, как их собственные дети могли выполнять эту роль, а затем, когда их дети вырастали и в домохозяйстве становилось слишком много свободных рук, родители отсылали своих детей служить в другие семьи (Стоун 1977).

Подобные глубоко-укорененные культурные традиции привели к развитию высокого уровня неродственных взаимодействий в обществе. Этот обычай также свидетельствует об относительном недостатке этноцентризма, потому что люди принимали в свой дом неродственников, в то время как в остальной Евразии люди обычно предпочитали окружение из своих биологических родственников. Это значит, что генетическое сродство было менее важным в Европе, в особенности в северных регионах Европы. Уникальной чертой простого домохозяйства был высокий процент биологически-неродных людей в семье. В отличие от остальной Евразии, преиндустриальные общества северо-западной Европы не были организованы вокруг дальнеродственных отношений, и, как легко заметить, вследствие этого они были «подготовлены» к индустриальной революции и к современному миру в общем (9).

Система простого домохозяйства является фундаментальной чертой индивидуалистской культуры. Индивидуалистская семья, будучи освобожденной от обязательств и ограничений, связанных с необходимостью поддерживать дальнеродственные связи, и от удушающего коллективизма, типичного для большей части остального мира, могла свободно преследовать свои собственные интересы. Моногамная семья, основанная на индивидуальном согласии и супружеской привязанности быстро вытеснила брак, основанный на родственных связях и стратегических рассчетах. (См. Главы 4 и 8, где обсуждается большая склонность западных европейцев к моногамии и браку, основанному на товарищеских отношениях и привязанности, а не на полигинии и коллективистских механизмах социального контроля и стратегического планирования семьи.)

Эта относительно большая склонность к формированию простого домохозяйства вполне может быть обусловлена этническими факторами. В преиндустриальную эпоху, данная система домохозяйства обнаруживалась только в Нордической Европе: система простых домохозяйств характеризовала Скандинавию (кроме Финляндии), Британские острова, Нидерланды, германо-язычные регионы и Северную Францию. Во Франции, простое домохозяйство встречалось в областях, занимаемых германскими народами, жившими к северу от «вечной линии», проходящей от Сен-Мало на побережьи Английского канала до Женевы во франкофонной Швейцарии (Ладурье 1986). Эти регионы развили крупное сельское хозяйство, способное прокормить растущие городки и города, и именно этим они и занимались вплоть до агрокультурной революции 18-го века. Оно поддерживалось большим разнообразием умелых ремесленников в городах и большим классом пахарей, которые «владели лошадьми, медной посудой, стеклянными кубками и зачастую обувью; их дети были тостощекими и широкоплечими, и обутыми в маленькие туфли. Никто из детей не имел раздутых животов рахитиков Третьего мира» (Ладурье 1986, стр. 340). Северо-восток стал центром французской индустриализации и мировой торговли.