Эдвард Эдингер - Эго и Архетип

Эта идея передает одну из истин о жизни как переживании индивидов. Каждый из нас обитает в своем отдельном мире и не имеет возможности уз­нать, как он соотносится с мирами других людей. Разумеется, у нас есть язык, но даже язык, как мне кажется, в большей мере относится к сфере личного и личностного опыта, чем мы сознаем. Это утверждение справед­ливо для искусства, музыки и внешнего мира объектов. Я знаю, как я воспри­нимаю эти вещи, но как я могу узнать, соответствует ли мое восприятие восприятию другого человека? Например, я составил определенное пред­ставление о комнате и предметах, которые в ней находятся. Как я могу уз­нать, что каждый человек имеет такое же представление? Разумеется, все мы можем договориться о словесном описании комнаты и предметов, которые находятся в ней. Но для каждого из нас слова имеют различные субъектив­ные соотнесенности. Поэтому мы не можем заглянуть в мир другого че­ловека, чтобы сделать сопоставления.

Мир не существует, пока существует сознание, способное его воспри­нимать. Отсюда следует, что существует столько миров, сколько сущест­вует центров сознания, причем каждый из них отделен, полон и герме­тически закрыт от всех остальных. Быть может, такая точка зрения представляется крайней, но я убежден, что реальность станет очевидной, как только исчезнут некоторые бессознательные допущения и идентифи­кации. Но как же быть с бесспорными переживаниями человеческой соли­дарности, эмпатии, понимания и любви? Как нам быть с самим психотера­певтическим процессом, который требует, чтобы аналитик и его пациент оказывали воздействие друг на друга? Если у нас действительно нет окон, тогда как могут иметь место такие явления? Во-первых, мы должны отка­заться от всех поверхностных отношений, которые в действительности опираются на проекцию и бессознательную идентификацию. В таких слу­чаях индивид заблуждается относительно знания другого человека и сво­его отношения к нему. Отказавшись от проективных феноменов, составля­ющих подавляющее большинство того, что принято называть любовью или родственными отношениями, мы сохраняем только одно переживание, которое мы, несомненно, разделяем со всеми другими людьми; это пере­живание позволяет нам обладать пониманием и испытывать объективную любовь. При таком переживании человек ощущает себя "беззаконной Мо­надой", одиноким обитателем герметически закрытого мира. В этом от­ношении все мы находимся в одной лодке. Поскольку это переживание составляет основную, существенную особенность человеческого сущест­вования, то чем мы делимся друг с другом, имеет первостепенное значение и создает достаточно прочную основу для всей заключенной в нас любви и для всего понимания. Следовательно, мы беззаконны только по отноше­нию к особенностям нашей личной жизни, наших суждений и восприя­тий. Но мы вступаем в объективные отношения сочувствия к другим в той мере, в какой мы устанавливаем существенную связь с индивидуальнос­тью в целом. Вкратце эту мысль можно выразить следующим образом: ес­ли эго не имеет окон, то Самость представляет собой окно, которое выхо­дит на другие миры бытия.

Существует еще один образ, имеющий непосредственное отношение к предмету нашего исследования. Он тесно связан с образом Монады, хотя и имеет свои отличительные особенности. Я имею в виду Моногенез. Если Монада есть нерожденное, то Моногенез есть единородное. Наиболее изве­стное упоминание об этом образе содержится в символе веры, где Христос назван единородным. Этот термин употребляет Платон, описывая космо­гонию в "Тимее".

"Тогда для того, чтобы мир был единственным, подобно совершенному Животному, создатель создал не два мира или бесконечное множество миров, но существует и будет существовать один единорожденный..."

(Тимей,31).

Согласно космогонической теории святого .Валентина, вначале был Непостижимый, Отец Всего, называемый Бифосом; из него эманировал Мировой Разум (Нус), который также называется Моногенезом, и он, "как говорят, "равен и подобен" тому, из кого он эманировал..."

Здесь представлены три варианта одного, основного образа: христиан­ский, платонический и гностический. В каждом случае единородный созда­ется, рождается или эманируется из первоначального, нерожденного Еди­ного. Если эти образы рассматривать в качестве проецируемой психологии, тогда единородный, эманирующий из нерожденного, соотносится с эмпи­рическим эго, которое возникает из первоначальной, априорной Самости. Эго единородно; существует только одно эго, и оно не имеет род­ных братьев, кроме как в патологических случаях расщепления личности. Таким образом, быть индивидом значит испытывать то, что испытывает единственный ребенок. Это переживание имеет два аспекта: позитивный и отрицательный. Позитивный аспект отражает состояние любимца, у кото­рого нет соперников, с которыми необходимо соперничать за проявление по отношению к себе внимания, интереса и любви. Негативный аспект со­стояния единственного ребенка состоит в его одиночестве.