Эдвард Эдингер - Эго и Архетип

Слово индивидуальное этимологически связано со словом widow (вдова). По мнению Скита, слово вдова (widow, латинское vidua) происходит от ут­раченного глагола indere, расставаться. Юнг показал, что образы вдовы и си­роты составляют неотъемлемую часть процесса индивидуации. В этой связи он приводит слова блаженного Августина: " Вся церковь—это вдова, покинутая всеми в этом мире ". К этим словам Юнг добавляет: " Так и наша душа "покинута всеми в этом мире ". Далее блаженный Августин говорит: " Но ты не сирота, ты не считаешься вдовой... У тебя есть друг. Ты Божий си­рота, Божия вдова ".В одном из манихейских трактатов Иисус назван сыном вдовы". Вдова обозначает ту, с которой расстались. Следовательно, до наступления вдовства человек еще не является индивидом, неделимым, ему предстоит пройти процесс расставания. Символизм говорит нам о том, что вдовство составляет некоторое переживание на пути к реализации индиви­дуальности, которая проистекает из этого переживания. Это может означать только одно: человек должен расстаться с тем, от чего он зависит, но чем он не является, прежде чем он осознает то, чем он является - уникальным и неделимым. Необходимо разрушить проекцию зависимости. Аналогичные выводы можно применить и к образу сироты, который для алхимиков слу­жил синонимом "философского камня". Осиротеть означает утрату ро­дительской поддержки и разрушение родительских проекций; она также составляет предварительное условие сознательного переживания индиви­дуальности. Как отмечает блаженный Августин, вдовство или сиротство позволяют человеку установить связь с Богом (Самостью).

В философских рассуждениях древних философов о Едином или Монаде можно обнаружить немало материалов, которые имеют непосредственное отношение к переживанию индивидуальности. Древние философы усма­тривали тайну индивидуальности в философских, космологических про­екциях. Действительно, их размышления о Монаде или Едином, которые лежат в основе всех феноменов, составляют проекцию внутреннего пси­хологического состояния, при котором человек ощущает себя индивидом. Например, в рассуждениях пифагорейцев Монада как образ занимала зна­чительное место. По мнению пифагорейцев, Монада олицетворяет твор­ческий принцип, который упорядочивает бесконечное, налагая на него определенные ограничения. В таких случаях пифагорейцы говорили, что "когда Монада возникла, она ограничила ближайшую часть безгранич­ного". Кроме того, Монада отождествлялась с центральным Творческим Огнем, который был источником творения и управления. Этот цент­ральный огонь имеет несколько интересных названий. Его называют "Башней Зевса", "Краеугольным Помещением Зевса", "Очагом Мира", "Алта­рем, связью и мерой природы".

Этот отрывок говорит нам о том, что принцип индивидуальности есть сам творческий принцип, и что из него проистекает весь порядок, кото­рый греки называли космосом. Кроме того, Монада отождествлялась с ог­нем. Такое отождествление напоминает нам алхимический символизм, в котором точка (вариант Монады) отождествлялась с искрой, частицей (иста и огня.20 Отсюда можно заключить, что принцип индивидуальности i лужит источником как сознания (света), так и энергии (огня).

Монада занимает видное место в гностической теории. Говоря о гно-i гиках, Ипполит пишет:

"Для них начало всех вещей есть Монада, нерожденная, неуничтожимая, непостижимая, создательница и причина всех создаваемых вещей. Эту Монаду они называют Отцом".

В старинной Рукописи Брюса содержится следующее описание Монады: "Она ...есть Истина, которая охватывает их всех (двенадцать Глубин) ...она есть Истина Всего; она есть Мать всех Эонов; она есть то, что охватывает все Глубины. Она есть Монада, непостижимая и непознаваемая; она есть то, что не имеет Печати ...в чем содержатся все Печати; она есть вечная бла­годать. Она есть вечный Отец; невообразимый, немыслимый, непости­жимый, непревзойденный Отец..."

Образ гностической Монады подчеркивает непостижимую тайну ин­дивидуальности. Он не допускает рационального толкования, но в яркой форме передает ощущение того, что индивид является носителем трудной для понимания тайны. В настоящее время ощущается острый дефицит таких образов, поскольку наша современная культура располагает весьма ограниченными возможностями для оправдания и обоснования индиви­дуального как такового.

Этот же образ используется и в работах Платона. В "Пармениде" при­водится пространное обсуждение природы Единого. Этот диалог представ­ляет значительные трудности для рационального понимания; придти к каким-либо заключениям относительно Единого можно только через па­радоксы. Приведем некоторые из этих заключений: "...единое не находится ни в покое, ни в движении", "...единое ...всегда должно находиться как в движении, так и в покое" .