Эдвард Эдингер - Эго и Архетип

Приведенные соображения относятся к переживанию индивидуаль­ности. Быть индивидом значит быть особенным, быть любимым, и в то же время быть одиноким. Первым на психологию единственного ребенка об­ратил внимание Альфред Адлер, особо подчеркнув ожидания и притяза­ния единственного ребенка на роль центра всех вещей, особенного суще­ства. Это и есть эгоцентризм, или центрированность на себе, на которых мы уже останавливались в предыдущем разделе. Единственный ребенок особенно уязвим для идентификации с Моногенезом, поскольку его ран­ние восприятия жизни конкретизируют этот образ; он действительно еди­нородный. Для дальнейшего психологического развития он должен пройти болезненный этап познания, что он вовсе не представляет собой нечто особенное по отношению к внешнему миру. И, тем не менее, с внутрен­ней, психологической точки зрения, переживание особенности сохраня­ет значимость, поскольку оно отражает природу индивидуальности как таковой.

Другой аспект состояния единственного ребенка составляет одиноче­ство, и оно также составляет критический этап процесса осознания индиви­дуальности. Одиночество является предвестником позитивного восприя­тия уединенности. Можно утверждать, что уединенность отражает реальность индивидуального существования, тогда как переживание одиночества пред­ставляет для эго, которое не желает или не способно смириться с ним, пер­вое болезненное вторжение этой реальности в сфере сознания. Одиночество ищет отвлечения или духовной близости, чтобы забыть тревожную реаль­ность индивидуальности. Быть индивидом значит быть не только особен­ным любимцем, но и одиноким. Если вместо предания забвению обратиться к рассмотрению одиночества, такое рассмотрение может привести к творческому признанию реальности уединенности.

Уединенность индивидуальности олицетворяет отшельник, монах, пус­тынник Недавно было найдено гностическое Евангелие под названием Еван­гелие от Фомы, в котором содержится несколько замечательных высказыва­ний Иисуса, который говорит об "одиноких" или "отшельниках". В греческом тексте употребляется слово monachoi, которое также можно было бы перевести как "единых":

Иисус говорит: " Блаженны одинокие и избранные, ибо вы найдете Царство! Поскольку вы вышли из него, то и вновь возвратитесь к нему".34 65. "...Я (Иисус) говорю так: "Когда (человек) узнает, что он одинок, он наполнится светом; но когда он узнает, что он разделился в себе, он наполнится тьмой" .

Иисус говорит: "Многие стоят снаружи, у двери, но только одинокие войдут в брачный покой".

Если единство, неделимость и одиночество являются признаками индиви­дуальности, то множественность и рассеяние составляют ее противополож­ности. Примером такого противопоставления служит традиционная фило­софская проблема единого и множественного. Мы уже убедились, что миф о Нарциссе можно рассматривать как отражение процесса, который разру­шает первоначальное бессознательное единство и подвергает его расчле­нению и рассеянию. Эту стадию можно было бы назвать аналитической ста­дией развивающегося сознания. Но после состояния психической фрагментированности наступает стадия объединения или синтеза. В гнос­тической литературе существует немало примеров образа объединения того, что было разбросано или рассеяно "Например, в Евангелии от Фомы, цита­ты из которого приводит Епифаний, содержится следующий отрывок

"Я стояла на высокой горе и увидела громадного Человека и другого, кар­лика, и услышала громоподобный голос, и поднялась выше, чтобы расслы­шать его; заговорив со мной, он сказал: "Я есть ты и ты есть я; и где будешь ты, там буду и я, ибо я рассеян (разбросан) во всем; когда ты пожелаешь, ты соберешь меня, и, собирая Меня, ты будешь собирать Себя" .

Огромный человек и карлик относятся к теме "большего, чем боль­ший, и меньшего, чем меньший", характеризующей состояние, в котором человек ощущает себя индивидом. Индивид есть ничто с коллективной, статистической точки зрения, но он есть все с внутренней точки зрения. Огромный человек одновременно и велик и мал. Он—Антропос, Первона­чальная Монада, которая подверглась рассеянию в процессе воплощения эго. Адаптация к реальному миру множественности требует вниматель­ного отношения к частностям, которые подвергают первоначальное со­стояние единства фрагментированию. В нашем тексте рекомендуется со­брать воедино разбросанные фрагменты.