Эдгар Уоллес - Похищенная картина. Убийство у школьной доски. Обожатель мисс Уэст. Рубины приносят несчастье

— А потом?

— Украл драгоценности и тем же путем скрылся из виллы. Пошел к «Кмицицу». А учитывая, что он превосходно бегает, дорога заняла у него меньше пяти минут. Мог там появиться в то время, которое назвал Шафляр. Вместе вернулись в «Карлтон». Проходя через холл, Яцек подбросил на диванчик взятый им раньше молоток. Сделал это для того, чтобы подозрение пало на одного из обитателей «Карлтона». В результате мы получаем решение двух не согласующихся проблем: приставной лестницы и молотка.

— Это правдоподобная и интересная версия, — кивнул полковник Лясота. — Хотя я полагаю, что разработка столь сложного и хитрого замысла выходит за рамки умственных способностей этого парня. Не думаю, что пани Зося своими ночными беседами успела настолько повысить его интеллектуальный уровень. Но в вашем рассуждении, поручик, есть один слабый пункт.

— Какой?

— Пани Зося Захвытович признала, что «одолжила», деликатно выражаясь, шаль из пустого номера супругов Загродских. Сделала это после того, как от нее ушел Яцек, а она поправила прическу и макияж, пострадавший от «аргументов» Пацины, который убеждал ее остаться дома. Зося должна была проходить по балкону в то время, когда Яцек поджидал ухода ювелира или когда он удирал из пансионата с драгоценностями. А пани Зося категорически утверждает, что лестницы у балкона не было.

— Захвытович была в сговоре с Яцеком.

— Повторяю: это не похоже на правду. Зося могла бы тайком взять драгоценности, надеть их на танцы, а на другой день вернуть так же, как и шаль. Но она не заставила бы Яцека вламываться в чужую комнату. Этс не в ее характере. Кроме того, я считаю, что преступник не имел сообщников. Доказать это пока не могу, но чутье мне подсказывает… Если бы у ювелира было сто или двести тысяч злотых наличными, может, я и поверил бы, что их захапал этот лыжник, но драгоценности… Что ему с ними делать? Кому продать?

— Учтите пан полковник, что Ядек каждую зиму ездит за границу: в Австрию, Италию или Францию. Спортсмены, судя по данным таможни, обладают куда большими коммерческими талантами, чем наши спецы из министерства торговли. Прекрасно знают, что где продать и что привезти. Связи у них в каждой стране.

Полковник махнул рукой.

— Это мелкие контрабандные делишки на сумму не больше нескольких десятков или сотен долларов. А тут речь идет о десятках тысяч. Для спортсмена и связанных с ним торговцев это слишком крупная афера. Может, я ошибаюсь, и этот след надо проработать основательней… Но все-таки мне кажется, что не здесь собака зарыта. Кого мы теперь пригласим на беседу?

— Литератора. Пана Крабе. Показания Яцека говорят против него. Посмотрим, что скажет очередной подозреваемый.

Ежи Крабе отвечал спокойно и не торопясь. Видно было, что он взвешивает каждое слово и старается не сказать лишнего.

Да. Сразу после ужина он пошел к себе в номер. Почему? Разговор за столом был ему неинтересен. Каждый день одно и то же. Идти ли на выпивку к «Ендрусю» или в другой кабак, смотреть ли телевизор… У пана Крабе с собой несколько хороших книг. Он решил, что нет смысла задерживаться после ужина, и направился на второй этаж. Всегда так поступает. Да, он знал, что пан Доброзлоцкий работает, но не представлял себе, что изготавливаемые им драгоценности стоят миллион. Ювелира знает давно. Он встретился с ним еще в Вольденберге, где всю войну просидел в лагере. Потом они не раз общались. Оба состояли в Союзе творческих работников. Оба привыкли проводить в горах сентябрь или октябрь. Когда-то вместе лечились в Кринице и во время отпуска встречались в Закопане. О дружбе между ними говорить не приходится. На «ты» между собой не были. Это скорее хорошее давнее знакомство, переросшее в приятельские отношения и основанное на взаимном уважении. Пан Крабе не выходил из комнаты до момента, когда услышал, что заработал телевизор и начинается «Кобра».

— Это все, что вы можете сказать?

— Да, — ответил литератор.

— Достоинство ваших показаний в их краткости, но есть и недостаток: они не соответствуют действительности.

— Вы обвиняете меня во лжи? — возмутился допрашиваемый.

— У вас в номере никого не было? В промежутке между ужином и телевизором? — спросил подпоручик Климчак. — Предупреждаю, что ложные показания строго караются законом.

Крабе молчал.

— Это весьма по-рыцарски, — заговорил полковник, — но пани Рогович нам уже сказала про свой визит. Подтвердив этот факт, вы не повредите пани профессору, а наоборот, поможете нам установить, что эта женщина не имеет ничего общего с преступлением. Я догадываюсь, что вы умолчали об этом посещении лишь для того, чтобы не набросить тень на старую знакомую.