Belyy Klyk

This gave them the seeming of ghostly masques, undertakers in a spectral world at the funeral of some ghost. Это придавало им вид каких-то призрачных масок, могильщиков из потустороннего мира, совершающих погребение призрака. But under it all they were men, penetrating the land of desolation and mockery and silence, puny adventurers bent on colossal adventure, pitting themselves against the might of a world as remote and alien and pulseless as the abysses of space. Но это были не призрачные маски, а люди, проникшие в страну скорби, насмешки и безмолвия, смельчаки, вложившие все свои жалкие силы в дерзкий замысел и задумавшие потягаться с могуществом мира, столь же далекого, пустынного и чуждого им, как и необъятное пространство космоса. They travelled on without speech, saving their breath for the work of their bodies. Они шли молча, сберегая дыхание для ходьбы. On every side was the silence, pressing upon them with a tangible presence. Почти осязаемое безмолвие окружало их со всех сторон. It affected their minds as the many atmospheres of deep water affect the body of the diver. Оно давило на разум, как вода на большой глубине давит на тело водолаза. It crushed them with the weight of unending vastness and unalterable decree. Оно угнетало безграничностью и непреложностью своего закона.

It crushed them into the remotest recesses of their own minds, pressing out of them, like juices from the grape, all the false ardours and exaltations and undue self-values of the human soul, until they perceived themselves finite and small, specks and motes, moving with weak cunning and little wisdom amidst the play and inter-play of the great blind elements and forces.	Оно добиралось до самых сокровенных тайников их сознания, выжимая из него, как сок из винограда, все напускное, ложное, всякую склонность к слишком высокой самооценке, свойственную человеческой душе, и внушало им мысль, что они всего лишь ничтожные, смертные существа, пылинки, мошки, которые прокладывают свой путь наугад, не замечая игры слепых сил природы.
An hour went by, and a second hour.	Прошел час, прошел другой.
The pale light of the short sunless day was beginning to fade, when a faint far cry arose on the still air.	Бледный свет короткого, тусклого дня начал меркнуть, когда в окружающей тишине пронесся слабый, отдаленный вой.
It soared upward with a swift rush, till it reached its topmost note, where it persisted, palpitant and tense, and then slowly died away.	Он стремительно взвился вверх, достиг высокой ноты, задержался на ней, дрожа, но не сбавляя силы, а потом постепенно замер.
It might have been a lost soul wailing, had it not been invested with a certain sad fierceness and hungry eagerness.	Его можно было принять за стенание чьей-то погибшей души, если б в нем не слышалось угрюмой ярости и ожесточения голода.
The front man turned his head until his eyes met the eyes of the man behind. And then, across the narrow oblong box, each nodded to the other.	Человек, шедший впереди, обернулся, поймал взгляд того, который брел позади саней, и они кивнули друг другу.
A second cry arose, piercing the silence with needle-like shrillness.	И снова тишину, как иголкой, пронзил вой.
Both men located the sound.	Они прислушались, стараясь определить направление звука.
It was to the rear, somewhere in the snow expanse they had just traversed.	Он доносился из тех снежных просторов, которые они только что прошли.
A third and answering cry arose, also to the rear and to the left of the second cry.	Вскоре послышался ответный вой, тоже откуда-то сзади, но немного левее.
"They're after us, Bill," said the man at the front.	-- Это ведь они за нами гонятся, Билл, -- сказал шедший впереди.
His voice sounded hoarse and unreal, and he had spoken with apparent effort.	Голос его прозвучал хрипло и неестественно, и говорил он с явным трудом.
"Meat is scarce," answered his comrade. "I ain't seen a rabbit sign for days."	-- Добычи у них мало, -- ответил его товарищ. -Вот уже сколько дней я не видел ни одного заячьего следа.
Thereafter they spoke no more, though their ears were keen for the hunting-cries that continued to rise behind them.	Путники замолчали, напряженно прислушиваясь к вою, который поминутно раздавался позади них.
At the fall of darkness they swung the dogs into a cluster of spruce trees on the edge of the waterway and made a camp.	Как только наступила темнота, они повернули собак к елям на берегу реки и остановились на привал.
The coffin, at the side of the fire, served for seat and table.	Гроб, снятый с саней, служил им и столом и скамьей.

The wolf-dogs, clustered on the far side of the fire, snarled and bickered among themselves, but evinced no inclination to stray off into the darkness.	Сбившись в кучу по другую сторону костра, собаки рычали и грызлись, но не выказывали ни малейшего желания убежать в темноту.
"Seems to me, Henry, they're stayin' remarkable close to camp," Bill commented.	-- Что-то они уж слишком жмутся к огню, -сказал Билл.
Henry, squatting over the fire and settling the pot of coffee with a piece of ice, nodded.	Генри, присевший на корточки перед костром, чтобы установить на огне кофейник с куском льда, молча кивнул.
Nor did he speak till he had taken his seat on the coffin and begun to eat.	Заговорил он только после того, как сел на гроб и принялся за еду.
"They know where their hides is safe," he said.	-- Шкуру свою берегут.
"They'd sooner eat grub than be grub.	Знают, что тут их накормят, а там они сами пойдут кому-нибудь на корм.
They're pretty wise, them dogs."	Собак не проведешь.
Bill shook his head.	Билл покачал головой:
"Oh, I don't know."	-- Кто их знает!
His comrade looked at him curiously.	Товарищ посмотрел на него с любопытством.
"First time I ever heard you say anything about their not bein' wise."	-- Первый раз слышу, чтобы ты сомневался в их уме.
"Henry," said the other, munching with deliberation the beans he was eating, "did you happen to notice the way them dogs kicked up when I was a-feedin' 'em?"	-- Генри, -- сказал Билл, медленно разжевывая бобы, -- а ты не заметил, как собаки грызлись, когда я кормил их?
"They did cut up more'n usual," Henry acknowledged.	-- Действительно, возни было больше, чем всегда, -- подтвердил Генри.
"How many dogs 've we got, Henry?"	-- Сколько у нас собак. Генри?
"Six."	-- Шесть.
"Well, Henry . . . " Bill stopped for a moment, in order that his words might gain greater significance. "As I was sayin', Henry, we've got six dogs.	-- Так вот... -- Билл сделал паузу, чтобы придать больше веса своим словам. -- Я тоже говорю, что у нас шесть собак.
I took six fish out of the bag.	Я взял шесть рыб из мешка, дал каждой собаке по рыбе.
I gave one fish to each dog, an', Henry, I was one fish short."	И одной не хватило. Генри.
"You counted wrong."	-- Значит, обсчитался.
"We've got six dogs," the other reiterated dispassionately.	-- У нас шесть собак, -- безучастно повторил Билл. -- Я взял шесть рыб.
"I took out six fish. One Ear didn't get no fish.	Одноухому рыбы не хватило.
I came back to the bag afterward an' got 'm his fish."	Мне пришлось взять из мешка еще одну рыбу.
"We've only got six dogs," Henry said.	-- У нас всего шесть собак, -- стоял на своем Генри.
"Henry," Bill went on. "I won't say they was all dogs, but there was seven of 'm that got fish."	-- Генри, -- продолжал Билл, -- я не говорю, что все были собаки, но рыба досталась семерым.

Читать дальше