Dvadtsat tysyach le pod vodoy

This promise was made on the 2nd of November. It had the effect of rallying the ship's crew. The ocean was watched with renewed attention. Each one wished for a last glance in which to sum up his remembrance. Glasses were used with feverish activity. It was a grand defiance given to the giant narwhal, and he could scarcely fail to answer the summons and "appear." Обещание было дано 2 ноября. Настроение команды сразу поднялось. С новой энергией люди всматривались в океанские воды. Каждый хотел бросить последний взгляд на море в надежде на успех. Зрительные трубы снова пошли в ход. Это был последний торжественный вызов гиганту-нарвалу, и чудовище не имело причины уклониться от требования "предстать перед судом"!

Two days passed, the steam was at half pressure; a thousand schemes were tried to attract the attention and stimulate the apathy of the animal in case it should be met in those parts. Large quantities of bacon were trailed in the wake of the ship, to the great satisfaction (I must say) of the sharks. Small craft radiated in all directions round the Abraham Lincoln as she lay to, and did not leave a spot of the sea unexplored. But the night of the 4th of November arrived without the unveiling of this submarine mystery.	Два дня истекли. "Авраам Линкольн" шел под малыми парами. Команда придумывала тысячу способов, чтобы привлечь внимание животного или "расшевелить" его, в случае если оно находится в здешних водах. Огромные куски сала, привязанные к веревкам, волочились за кормой, -кстати сказать, к великому удовольствию акул! "Авраам Линкольн" лежал в дрейфе, а вокруг него шлюпки бороздили море во всех направлениях, не оставляя без внимания ни одной точки на его поверхности. Наступил вечер 4 ноября, а подводная тайна так и оставалась тайной!
The next day, the 5th of November, at twelve, the delay would (morally speaking) expire; after that time, Commander Farragut, faithful to his promise, was to turn the course to the south-east and abandon for ever the northern regions of the Pacific.	В полдень 5 ноября истекал указанный срок. С последним ударом часов капитан Фарагут, верный своему слову, должен был отдать приказание повернуть на юго-восток и покинуть воды северной части Тихого океана.
The frigate was then in 31° 15' N. lat. and 136° 42' E. long. The coast of Japan still remained less than two hundred miles to leeward. Night was approaching. They had just struck eight bells; large clouds veiled the face of the moon, then in its first quarter. The sea undulated peaceably under the stern of the vessel.	Фрегат находился тогда под 3^15'северной широты и 136o42' восточной долготы. Японские берега оставались менее чем в двухстах милях под ветром. Ночь наступала. Пробило восемь часов. Густые облака заволокли серп луны, вступившей в свою первую четверть. Легкими волнами разбегалась вода из-под форштевня фрегата.
At that moment I was leaning forward on the starboard netting. Conseil, standing near me, was looking straight before him. The crew, perched in the ratlines, examined the horizon which contracted and darkened by degrees. Officers with their night glasses scoured the growing darkness: sometimes the ocean sparkled under the rays of the moon, which darted between two clouds, then all trace of light was lost in the darkness.	Я стоял на баке, опершись на поручни штирборта. Консель, находившийся рядом, смотрел прямо перед собой. Матросы, взобравшись на ванты, наблюдали за горизонтом, который все суживался из-за сгущавшейся темноты. Офицеры, приставив к глазам ночные бинокли, обшаривали воды, окутанные предвечерней мглой. Порою лунный луч, прорвавшись в просветы облаков, бросал серебряные блики на темную поверхность океана. Но находили тучи, и серебряный след гас во мраке.
In looking at Conseil, I could see he was undergoing a little of the general influence. At least I thought so. Perhaps for the first time his nerves vibrated to a sentiment of curiosity.	Г лядя на Конселя, я решил, что впервые за все это время он поддался общему настроению. Так по крайней мере мне показалось. Возможно, что впервые в жизни нервы его напряглись под влиянием любопытства.
"Come, Conseil," said I, "this is the last chance of pocketing the two thousand dollars."	- Ну-с, Консель, - сказал я, - последний раз представляется случай заработать две тысячи долларов!
"May I be permitted to say, sir," replied Conseil, "that I never reckoned on getting the prize; and, had the government of the Union offered a hundred thousand dollars, it would have been none the poorer."	- С позволения господина профессора, скажу, -отвечал Консель, - что я никогда не рассчитывал на эту премию. И если бы правительство Соединенных Штатов пообещало не две тысячи долларов, а сто, оно не потеряло бы ни копейки!

"You are right, Conseil. It is a foolish affair after all, and one upon which we entered too lightly. What time lost, what useless emotions! We should have been back in France six months ago."	- Ты прав, Консель. Дурацкая затея! И мы поступили легкомысленно, впутавшись в это дело. Сколько времени потеряно даром! Сколько напрасных волнений! Еще шесть месяцев назад мы могли бы вернуться во Францию...
"In your little room, sir," replied Conseil, "and in your museum, sir; and I should have already classed all your fossils, sir. And the Babiroussa would have been installed in its cage in the Jardin des Plantes, and have drawn all the curious people of the capital!"	- В квартирку господина профессора, - заметил Консель, - в Парижском музее! И я бы уже классифицировал ископаемых из коллекции господина профессора! Бабирусса, вывезенная господином профессором, сидела бы теперь в клетке в Ботаническом саду и привлекала к себе любопытных со всех концов столицы!
"As you say, Conseil. I fancy we shall run a fair chance of being laughed at for our pains."	- Все это так и было бы, Консель! И, воображаю, как над нами будут смеяться!
"That's tolerably certain," replied Conseil, quietly; "I think they will make fun of you, sir. And, must I say it--?"	- Уж действительно! - отвечал спокойно Консель.- Я думаю, что будут смеяться над господином профессором. Не знаю, говорить ли...
"Go on, my good friend."	- Говори, Консель.
"Well, sir, you will only get your deserts."	- ...и господин профессор заслужил насмешки.
"Indeed!"	- Помилуй!
"When one has the honour of being a savant as you are, sir, one should not expose one's self to--"	- Когда имеешь честь быть ученым, как господин профессор, не следует пускаться...
Conseil had not time to finish his compliment. In the midst of general silence a voice had just been heard. It was the voice of Ned Land shouting:	Консель не окончил своей любезности. Глубокую тишину нарушил громкий возглас. Это был голос Неда Ленда.
"Look out there! The very thing we are looking for-on our weather beam!"	Нед Ленд кричал: - Ого-го! Наша-то штука под ветром, перед самым нашим носом!
CHAPTER VI AT FULL STEAM	6. ПОД ВСЕМИ ПАРАМИ
At this cry the whole ship's crew hurried towards the harpooner-commander, officers, masters, sailors, cabin boys; even the engineers left their engines, and the stokers their furnaces.	Весь экипаж кинулся к гарпунеру: капитан, офицеры, матросы, юнги, даже механики, бросившие свои машины, даже кочегары, покинувшие свои топки. Был отдан приказ остановить судно, и фрегат шел лишь в силу инерции.

The order to stop her had been given, and the frigate now simply went on by her own momentum. The darkness was then profound, and, however good the Canadian's eyes were, I asked myself how he had managed to see, and what he had been able to see. My heart beat as if it would break. But Ned Land was not mistaken, and we all perceived the object he pointed to. At two cables' length from the Abraham Lincoln, on the starboard quarter, the sea seemed to be illuminated all over. It was not a mere phosphoric phenomenon. The monster emerged some fathoms from the water, and then threw out that very intense but mysterious light mentioned in the report of several captains. This magnificent irradiation must have been produced by an agent of great SHINING power. The luminous part traced on the sea an immense oval, much elongated, the centre of which condensed a burning heat, whose overpowering brilliancy died out by successive gradations.	Ночь была темная; и я удивился, как мог канадец, при всей своей зоркости, что-нибудь увидеть в таком мраке. Сердце у меня так билось, что готово было разорваться. Но Нед Ленд не ошибся. И вскоре мы все увидели предмет, на который он указывал. В двух кабельтовых от "Авраама Линкольна", за штирбортом, море, казалось, было освещено изнутри. Это не было обычным явлением свечения моря. Чудовище, всплыв в поверхностные водные слои, отдыхало в нескольких туазах под уровнем океана, и от него исходил этот яркий, необъяснимой силы свет, о котором упоминали в своих донесениях многие капитаны. Какой необычайной мощностью должны были обладать светящиеся органы живого организма, излучавшие столь великолепное сияние! Светящийся предмет имел контуры огромного, удлиненной формы, овала, в центре которого, как в фокусе, свет был особенно ярок, по мере же приближения к краям ослабевал.
"It is only a massing of phosphoric particles," cried one of the officers.	- Да это просто скопление фосфоресцирующих организмов! - воскликнул один из офицеров.
"No, sir, certainly not," I replied. "That brightness is of an essentially electrical nature. Besides, see, see! it moves; it is moving forwards, backwards; it is darting towards us!"	- Вы ошибаетесь, сударь, - возразил я решительно.- Никогда фолады или сальпы не выделяют столь светящееся вещество. Это свет электрического происхождения... Впрочем, посмотрите, посмотрите-ка! Свет перемещается! То приближается, то удаляется, Теперь он направляется на нас!
A general cry arose from the frigate.	На палубе поднялся крик.
"Silence!" said the captain. "Up with the helm, reverse the engines."	- Смирно! - скомандовал капитан Фарагут. - Руль под ветер! Задний ход!
The steam was shut off, and the Abraham Lincoln, beating to port, described a semicircle.	Все кинулись по своим местам: кто к рулю, кто в машинное отделение. И "Авраам Линкольн", развернувшись на бакборт, описал полукруг.
"Right the helm, go ahead," cried the captain.	- Право руля! Ход вперед! - командовал капитан Фарагут.
These orders were executed, and the frigate moved rapidly from the burning light.	Фрегат забрал большой ход и стал удаляться от светящейся точки.
I was mistaken. She tried to sheer off, but the supernatural animal approached with a velocity double her own.	Я ошибся. Фрегат хотел только удалиться, но сверхъестественное животное погналось за ним со скоростью, превышавшей скорость его хода.

We gasped for breath. Stupefaction more than fear made us dumb and motionless. The animal gained on us, sporting with the waves. It made the round of the frigate, which was then making fourteen knots, and enveloped it with its electric rings like luminous dust. Then it moved away two or three miles, leaving a phosphorescent track, like those volumes of steam that the express trains leave behind. All at once from the dark line of the horizon whither it retired to gain its momentum, the monster rushed suddenly towards the Abraham Lincoln with alarming rapidity, stopped suddenly about twenty feet from the hull, and died out-not diving under the water, for its brilliancy did not abate-but suddenly, and as if the source of this brilliant emanation was exhausted. Then it reappeared on the other side of the vessel, as if it had turned and slid under the hull. Any moment a collision might have occurred which would have been fatal to us. However, I was astonished at the manoeuvres of the frigate. She fled and did not attack.	Мы затаили дыхание. Пожалуй, даже не страх, а удивление приковало нас к месту. Животное гналось за нами, как бы играя. Оно сделало оборот вокруг судна, которое шло со скоростью четырнадцати узлов, обдав его каскадом электрических лучей, словно светящейся пылью, и мгновенно оказалось на расстоянии двух или трех миль от нас, оставив за собою в море фосфоресцирующий след, напоминавший клубы дыма, которые выбрасывает локомотив курьерского поезда. И вдруг из-за темной линии горизонта, куда оно отступило, чтобы взять разбег, чудовище ринулось на "Авраама Линкольна" с устрашающей быстротой и, круто оборвав свой бег в двадцати футах от борта, погасло. Нет! Оно не ушло под воду, иначе яркость его свечения уменьшалась бы постепенно, - оно погасло сразу, словно источник этого светового потока мгновенно иссяк. И сразу же появилось по другую сторону судна, не то обойдя его, не то проскользнув под его корпусом.
On the captain's face, generally so impassive, was an expression of unaccountable astonishment.	Каждую секунду могло произойти роковое столкновение. Маневры фрегата меня удивляли. Корабль спасался бегством, а не вступал в бои. Фрегату надлежало преследовать морское чудовище, а тут чудовище преследовало фрегат! Я обратил на это внимание капитана Фарагута. В эту минуту на его бесстрастном лице было написано крайнее недоумение.
"Mr. Aronnax," he said, "I do not know with what formidable being I have to deal, and I will not imprudently risk my frigate in the midst of this darkness. Besides, how attack this unknown thing, how defend one's self from it? Wait for daylight, and the scene will change."	- Господин Аронакс, - сказал он в ответ, - я не знаю, с каким грозным зверем имею дело, и не хочу рисковать своим фрегатом в ночной тьме. И как прикажете атаковать неизвестное животное? Как от него защищаться? Подождем рассвета, тогда роли переменятся.
"You have no further doubt, captain, of the nature of the animal?"	- Вы, стало быть, не сомневаетесь уже в природе этого явления, капитан?
"No, sir; it is evidently a gigantic narwhal, and an electric one."	- Видите ли, сударь, по всей вероятности, это гигантский нарвал, притом электрический нарвал!
"Perhaps," added I, "one can only approach it with a torpedo."	- Пожалуй, - сказал я, - он так же опасен, как гимнот или электрический скат.
"Undoubtedly," replied the captain, "if it possesses such dreadful power, it is the most terrible animal that ever was created. That is why, sir, I must be on my guard."	- Ну, а если у этого зверя еще и органы электрические, то это поистине самое страшное животное, когда-либо созданное рукою творца! -ответил капитан. - Поэтому, сударь, я принимаю все меры предосторожности.

The crew were on their feet all night. No one thought of sleep. The Abraham Lincoln, not being able to struggle with such velocity, had moderated its pace, and sailed at half speed. For its part, the narwhal, imitating the frigate, let the waves rock it at will, and seemed decided not to leave the scene of the struggle. Towards midnight, however, it disappeared, or, to use a more appropriate term, it "died out" like a large glow-worm. Had it fled? One could only fear, not hope it. But at seven minutes to one o'clock in the morning a deafening whistling was heard, like that produced by a body of water rushing with great violence.	Экипаж фрегата был на ногах всю ночь. Никто глаз не сомкнул. "Авраам Линкольн", оказавшись не в состоянии состязаться в скорости с морским животным, умерил ход и шел под малыми парами. Нарвал, подражая фрегату, лениво покачивался на волнах и, казалось, не обнаруживал желания покинуть поле битвы. Около полуночи он все же исчез, или, говоря точнее, "угас", как гигантский светлячок. Не скрылось ли животное в морские глубины? Мы не смели на это надеяться. Был час ночи в исходе, когда послышался оглушительный свист. Казалось, что где-то поблизости, вырвавшись из океанских пучин, забил мощный фонтан.
The captain, Ned Land, and I were then on the poop, eagerly peering through the profound darkness.	Капитан Фарагут, Нед Ленд и я стояли в этот момент на юте и с жадностью всматривались в ночной мрак.
"Ned Land," asked the commander, "you have often heard the roaring of whales?"	- А часто ли вам, Нед Ленд, приходилось слышать, как киты выбрасывают воду? - спросил капитан.
"Often, sir; but never such whales the sight of which brought me in two thousand dollars. If I can only approach within four harpoons' length of it!"	- Частенько, сударь! Но ни разу не доводилось встречать кита, один вид которого принес бы мне две тысячи долларов.
"But to approach it," said the commander, "I ought to put a whaler at your disposal?"	- В самом деле, вы заслужили премию. Ну, а скажите мне, когда кит выбрасывает воду из носовых отверстий, он производит такой же шипящий свист? - Точь-в-точь! Но только шуму побольше. Ошибки быть не может. Ясно, что к нам пришвартовалось китообразное, которое водится в здешних водах. С вашего позволения, сударь, - прибавил гарпунер, - на рассвете я скажу ему пару теплых слов! - Если он будет в настроении вас выслушать, мистер Ленд, -заметил я с некоторым сомнением. - Когда я подберусь к нему на расстояние четырехкратной длины гарпуна, - возразил канадец, - так придется выслушать! - Но ведь для этого я должен дать вам вельбот? - спросил капитан.
"Certainly, sir."	- Само собою.
"That will be trifling with the lives of my men."	- И рисковать жизнью гребцов?
"And mine too," simply said the harpooner.	- И моей! - просто сказал гарпунер.
Towards two o'clock in the morning, the burning light reappeared, not less intense, about five miles to windward of the Abraham Lincoln. Notwithstanding the distance, and the noise of the wind and sea, one heard distinctly the loud strokes of the animal's tail, and even its panting breath. It seemed that, at the moment that the enormous narwhal had come to take breath at the surface of the water, the air was engulfed in its lungs, like the steam in the vast cylinders of a machine of two thousand horse-power.	Около двух часов ночи, под ветром, в пяти милях от "Авраама Линкольна", опять появился столь же интенсивно светящийся предмет. Несмотря на расстояние, несмотря на шум ветра и моря, явственно слышался могучий всплеск хвостом и астматическое дыхание животного. Казалось, что воздух, подобно пару в цилиндрах машины в две тысячи лошадиных сил, врывался в легкие этого гиганта моря, когда он, всплыв на поверхность океана, переводил дыхание.

"Hum!" thought I, "a whale with the strength of a cavalry regiment would be a pretty whale!"	"Ну, - подумал я, - хорош кит, который может помериться силами с целым кавалерийским полком!"
We were on the qui vive till daylight, and prepared for the combat. The fishing implements were laid along the hammock nettings. The second lieutenant loaded the blunder busses, which could throw harpoons to the distance of a mile, and long duck-guns, with explosive bullets, which inflicted mortal wounds even to the most terrible animals. Ned Land contented himself with sharpening his harpoon-a terrible weapon in his hands.	До рассвета мы были настороже и готовились к бою. Китоловные сети были положены по бортам судна. Помощник капитана приказал приготовить мушкетоны, выбрасывающие гарпун на расстояние целой мили, и держать наготове ружья, заряженные разрывными пулями, которые бьют наповал даже самых крупных животных. Нед Ленд ограничился тем, что наточил свой гарпун - орудие смертоносное в его руках.
At six o'clock day began to break; and, with the first glimmer of light, the electric light of the narwhal disappeared. At seven o'clock the day was sufficiently advanced, but a very thick sea fog obscured our view, and the best spy glasses could not pierce it. That caused disappointment and anger.	В шесть часов начало светать; и с первыми лучами утренней зари померкло электрическое сияние нарвала. В семь часов почти совсем рассвело; но густой утренний туман застилал горизонт, и в самые лучшие зрительные трубы ничего нельзя было разглядеть. Каково было наше разочарование и гнев, можно себе представить!
I climbed the mizzen-mast. Some officers were already perched on the mast-heads. At eight o'clock the fog lay heavily on the waves, and its thick scrolls rose little by little. The horizon grew wider and clearer at the same time. Suddenly, just as on the day before, Ned Land's voice was heard:	Я взобрался на бизань-мачту. Несколько офицеров влезли на марсовые площадки. В восемь часов густые клубы тумана поплыли над волнами и медленно начали подниматься вверх. Линия горизонта расширилась и прояснилась. Неожиданно, как и накануне, послышался голос Неда Ленда.
"The thing itself on the port quarter!" cried the harpooner.	- Глядите-ка! Эта штука с левого борта, за кормой! - кричал гарпунер.
Every eye was turned towards the point indicated. There, a mile and a half from the frigate, a long blackish body emerged a yard above the waves. Its tail, violently agitated, produced a considerable eddy. Never did a tail beat the sea with such violence. An immense track, of dazzling whiteness, marked the passage of the animal, and described a long curve.	Все взгляды устремились в указанном направлении. Там, в полутора милях от фрегата, виднелось какое-то длинное темное тело, выступавшее примерно на метр над поверхностью воды. Волны пенились под мощными ударами его хвоста. Никогда еще не доводилось наблюдать, чтобы хвостовой плавник разбивал волны с такой силой! Ослепляющий своей белизною след, описывая дугу, отмечал путь животного.

The frigate approached the cetacean. I examined it thoroughly. The reports of the Shannon and of the Helvetia had rather exaggerated its size, and I estimated its length at only two hundred and fifty feet. As to its dimensions, I could only conjecture them to be admirably proportioned. While I watched this phenomenon, two jets of steam and water were ejected from its vents, and rose to the height of 120 feet; thus I ascertained its way of breathing. I concluded definitely that it belonged to the vertebrate branch, class mammalia.	Фрегат приблизился к китообразному животному. Я стал внимательно вглядываться в него. Донесения "Шанона" и "Гельвеции" несколько преувеличили его размеры. По-моему, длина животного не превышала двухсот пятидесяти футов. Что касается толщины, то ее трудно было определить; все же у меня создалось впечатление, что животное удивительно пропорционально во всех трех измерениях. В то время как я наблюдал за этим диковинным существом, из его носовых отверстий вырвались два водяных столба, которые рассыпались серебряными брызгами на высоте сорока метров. Теперь у меня было некоторое представление о том, как нарвал дышит. И я пришел к выводу, что животное принадлежит к подтипу позвоночных, к классу млекопитающих, отряду китообразных, семейству... Вот этого я еще не решил. Отряд китообразных включает в себя китов, кашалотов и дельфинов; к последним причисляются и нарвалы. Каждое семейство подразделяется на роды, роды на виды, виды... Я не мог еще определить, к какому роду и виду относится животное; но я не сомневался, что пополню пробел в классификации с помощью неба и капитана Фарагута.
The crew waited impatiently for their chiefs orders. The latter, after having observed the animal attentively, called the engineer. The engineer ran to him.	Команда с нетерпением ожидала приказаний начальника. Капитан некоторое время внимательно наблюдал за животным, затем приказал позвать старшего механика. Тот явился.
"Sir," said the commander, "you have steam up?"	- Пары разведены? - спросил капитан.
"Yes, sir," answered the engineer.	- Точно так! - ответил механик.
"Well, make up your fires and put on all steam."	- Так-с! Усилить давление! Дать полный ход!
Three hurrahs greeted this order. The time for the struggle had arrived. Some moments after, the two funnels of the frigate vomited torrents of black smoke, and the bridge quaked under the trembling of the boilers.	Троекратное ура грянуло в ответ на приказ. Час боя настал. Спустя несколько секунд из двух труб фрегата повалили клубы черного дыма, палуба сотрясалась от клокотания пара в котлах, работавших под высоким давлением.
The Abraham Lincoln, propelled by her wonderful screw, went straight at the animal. The latter allowed it to come within half a cable's length; then, as if disdaining to dive, it took a little turn, and stopped a short distance off.	Мощный винт заработал, и "Авраам Линкольн" под всеми парами устремился к животному. Животное подпустило к себе корабль на расстояние полукабельтова. Затем поплыло не спеша, держась на почтительном расстоянии.
This pursuit lasted nearly three-quarters of an hour, without the frigate gaining two yards on the cetacean. It was quite evident that at that rate we should never come up with it.	По крайней мере три четверти часа продолжалась погоня, но фрегат не выиграл и двух туазов. Было очевидно, что при такой скорости животного не настигнуть. Капитан Фарагут в ярости теребил свою густую бороду. - Нед Ленд! -крикнул он. Канадец подошел.
"Well, Mr. Land," asked the captain, "do you advise me to put the boats out to sea?"	- Ну-с, мистер Ленд, - сказал капитан, - не пора ли спустить шлюпки?

"No, sir," replied Ned Land; "because we shall not take that beast easily."	- Придется повременить, сударь, - отвечал Нед Ленд. - Покуда эта тварь сама не пожелает даться в руки, ее не возьмешь!
"What shall we do then?"	- Что же делать?
"Put on more steam if you can, sir. With your leave, I mean to post myself under the bowsprit, and, if we get within harpooning distance, I shall throw my harpoon."	- Поднять давление пара, если это возможно, сударь. Я же, с вашего позволения, помещусь на бушприте и, как только мы подойдем поближе, ударю по этой твари гарпуном.
"Go, Ned," said the captain. "Engineer, put on more pressure."	- Ступайте, Нед, - ответил капитан Фарагут. -Увеличить давление пара! - скомандовал он механикам.
Ned Land went to his post. The fires were increased, the screw revolved forty-three times a minute, and the steam poured out of the valves. We heaved the log, and calculated that the Abraham Lincoln was going at the rate of 18 1/2 miles an hour.	Нед Ленд занял свой пост. Заработали топки, и винт стал давать сорок три оборота в минуту; пар клубами вырывался наружу через клапаны. Брошенный в воду лаг показал, что "Авраам Линкольн" делает восемнадцать с половиною миль в час.
But the accursed animal swam at the same speed.	Но и проклятое животное плыло со скоростью восемнадцати с половиною миль в час!
For a whole hour the frigate kept up this pace, without gaining six feet. It was humiliating for one of the swiftest sailers in the American navy. A stubborn anger seized the crew; the sailors abused the monster, who, as before, disdained to answer them; the captain no longer contented himself with twisting his beard-he gnawed it.	В течение часа фрегат шел на такой скорости, не выиграв ни одного ту аза! Как это было унизительно для одного из самых быстроходных судов американского флота! Команда приходила в бешенство. Матросы проклинали морское чудовище, но оно и в ус не дуло! Капитан Фарагут уже не теребил свою бородку, а кусал ее.
The engineer was called again.	Снова был призван старший механик.
"You have turned full steam on?"	- Давление доведено до предела? - спросил капитан.
"Yes, sir," replied the engineer. The speed of the Abraham Lincoln increased. Its masts trembled down to their stepping holes, and the clouds of smoke could hardly find way out of the narrow funnels. They heaved the log a second time.	- Точно так, капитан, - отвечал тот.
"Well?" asked the captain of the man at the wheel.	- Сколько атмосфер?..
"Nineteen miles and three-tenths, sir."	- Шесть с половиной.
"Clap on more steam."	- Доведите до десяти.

The engineer obeyed. The manometer showed ten degrees. But the cetacean grew warm itself, no doubt; for without straining itself, it made 19 3/10 miles.	Поистине американский приказ! Капитан парохода какой-нибудь частной компании на Миссисипи, в стремлении обогнать "конкурента", не мог бы поступить лучше! - Консель, -сказал я моему верному слуге, - мы, как видно, взлетим в воздух! - Как будет угодно господину профессору! - отвечал Консель. Признаюсь, отвага капитана была мне по душе. Предохранительные клапаны были зажаты. Снова засыпали уголь на колосники. Вентиляторы нагнетали воздух в топки. "Авраам Линкольн" рвался вперед. Мачты сотрясались до самого степса, и вихри дыма с трудом прерывались наружу сквозь узкие отверстия труб. Вторично бросили лаг. - Сколько хода? -спросил капитан Фарагут. - Девятнадцать и три десятых мили, капитан. - Поднять давление! Старший механик повиновался. Манометр показывал десять атмосфер. Но и чудовище шло "под всеми парами", делая без заметного усилия по девятнадцати и три десятых мили в час.
What a pursuit! No, I cannot describe the emotion that vibrated through me. Ned Land kept his post, harpoon in hand. Several times the animal let us gain upon it.-"We shall catch it! we shall catch it!" cried the Canadian. But just as he was going to strike, the cetacean stole away with a rapidity that could not be estimated at less than thirty miles an hour, and even during our maximum of speed, it bullied the frigate, going round and round it. A cry of fury broke from everyone!	Какая гонка! Не могу описать своего волнения. Я дрожал всеми фибрами своего существа! Нед Ленд стоял на посту с гарпуном в руке. Несколько раз животное подпускало фрегат на близкое расстояние к себе. - Настигаем! Настигаем! -кричал канадец. Но в тот момент, когда он готовился метнуть гарпун, животное спасалось бегством, развивая скорость не менее тридцати миль в час. И в то время как мы шли с максимальной скоростью, животное, словно издеваясь над нами, описало вокруг нас большой круг! У всех нас вырвался крик бешенства.
At noon we were no further advanced than at eight o'clock in the morning.	В полдень нас отделяло от животного такое же расстояние, как и в восемь часов утра.
The captain then decided to take more direct means.	Капитан Фарагут решился, наконец, прибегнуть к более крутым мерам.
"Ah!" said he, "that animal goes quicker than the Abraham Lincoln. Very well! we will see whether it will escape these conical bullets. Send your men to the forecastle, sir."	- А-а! - сказал он. - От "Авраама Линкольна" животное ускользает! Посмотрим, ускользнет ли оно от конических бомб! Боцман! Людей к носовому орудию!
The forecastle gun was immediately loaded and slewed round. But the shot passed some feet above the cetacean, which was half a mile off.	Орудие на баке немедленно зарядили и навели. Раздался выстрел, но снаряд пролетел несколькими футами выше животного, которое находилось на расстоянии полумили от фрегата.
"Another, more to the right," cried the commander, "and five dollars to whoever will hit that infernal beast."	- Наводчика половчее! - скомандовал капитан. -Пятьсот долларов тому, кто пристрелит это исчадие ада!

An old gunner with a grey beard-that I can see now-with steady eye and grave face, went up to the gun and took a long aim. A loud report was heard, with which were mingled the cheers of the crew.	Старый канонир с седой бородой, - я как сейчас вижу его спокойный взгляд и бесстрастное лицо, -подошел к орудию, тщательно навел его и долго прицеливался.
The bullet did its work; it hit the animal, and, sliding off the rounded surface, was lost in two miles depth of sea.	Не успел отзвучать выстрел, как раздалось многоголосое "ура!". Снаряд попал в цель. Но удивительное дело! Скользнув по спине животного, выступавшей из воды, ядро, отлетев мили на две, упало в море. - Ах, чтоб тебя! -вскрикнул взбешенный старик. - Да этот гад в броне из шестидюймового железа! -Проклятие! - вскричал капитан Фарагут.
The chase began again, and the captain, leaning towards me, said:	Охота возобновилась; и капитан, наклоняясь ко мне, сказал:
"I will pursue that beast till my frigate bursts up."	- Покуда фрегат не взлетит в воздух, я буду охотиться за этим зверем!
"Yes," answered I; "and you will be quite right to do it."	- Вы правильно поступите, - ответил я.
I wished the beast would exhaust itself, and not be insensible to fatigue like a steam engine. But it was of no use. Hours passed, without its showing any signs of exhaustion.	Можно было надеяться, что животное устанет, не выдержав состязания с паровой машиной. Ничуть не бывало! Часы истекали, а оно не-выказывало ни малейшего признака утомления.
However, it must be said in praise of the Abraham Lincoln that she struggled on indefatigably. I cannot reckon the distance she made under three hundred miles during this unlucky day, November the 6th. But night came on, and overshadowed the rough ocean.	К чести "Авраама Линкольна" надо сказать, он охотился за зверем с неслыханным упорством. Я думаю, что он сделал по меньшей мере пятьсот километров в этот злополучный день 6 ноября! Но наступила ночь и окутала мраком волнующийся океан.
Now I thought our expedition was at an end, and that we should never again see the extraordinary animal. I was mistaken. At ten minutes to eleven in the evening, the electric light reappeared three miles to windward of the frigate, as pure, as intense as during the preceding night.	В ту минуту мне казалось, что наша экспедиция окончена и мы никогда более не увидим фантастическое животное. Я ошибался. В десять часов пятьдесят минут вечера снова вспыхнул электрический свет в трех милях под ветром от фрегата - столь же ясный, яркий, как и в прошлую ночь.
The narwhal seemed motionless; perhaps, tired with its day's work, it slept, letting itself float with the undulation of the waves. Now was a chance of which the captain resolved to take advantage.	Нарвал лежал неподвижно. Быть может, утомившись за день, он спал, покачиваясь на волнах? Капитан Фарагут решил воспользоваться благоприятным моментом.
He gave his orders. The Abraham Lincoln kept up half steam, and advanced cautiously so as not to awake its adversary. It is no rare thing to meet in the middle of the ocean whales so sound asleep that they can be successfully attacked, and Ned Land had harpooned more than one during its sleep. The Canadian went to take his place again under the bowsprit.	Он отдал нужные приказания. "Авраам Линкольн" взял малый ход, чтобы не разбудить своего противника. Встретить в открытом океане спящего кита вовсе не редкость, и сам Нед Ленд загарпунил не одного из них именно во время сна. Канадец снова занял свой пост на бушприте.

The frigate approached noiselessly, stopped at two cables' lengths from the animal, and following its track. No one breathed; a deep silence reigned on the bridge. We were not a hundred feet from the burning focus, the light of which increased and dazzled our eyes.	Фрегат бесшумно приблизился на два кабельтовых к животному. Тут машина была остановлена, и судно шло по инерции. На борту воцарилась тишина. Все затаили дыхание. Мы были всего в сотне футов от светящегося пространства.
At this moment, leaning on the forecastle bulwark, I saw below me Ned Land grappling the martingale in one hand, brandishing his terrible harpoon in the other, scarcely twenty feet from the motionless animal. Suddenly his arm straightened, and the harpoon was thrown; I heard the sonorous stroke of the weapon, which seemed to have struck a hard body. The electric light went out suddenly, and two enormous waterspouts broke over the bridge of the frigate, rushing like a torrent from stem to stern, overthrowing men, and breaking the lashings of the spars. A fearful shock followed, and, thrown over the rail without having time to stop myself, I fell into the sea.	Сила свечения еще увеличилась и буквально слепила глаза. Я стоял на баке, опершись о борт, и видел, как внизу, на бушприте, Нед Ленд, уцепившись одной рукой за мартинштаг, потрясал своим страшным орудием. Всего двадцать футов отделяло его от животного. Вдруг рука Неда Ленда поднялась широким взмахом, и гарпун взвился в воздухе. Послышался звон, как при ударе по металлу. Электрическое излучение угасло мгновенно, и два гигантских водяных столба обрушились на палубу фрегата, сбивая с ног людей, ломая фальшборты. Раздался страшный треск, и, не успев схватиться за поручни, я вылетел за борт.
CHAPTER VII AN UNKNOWN SPECIES OF WHALE	7. КИТ НЕИЗВЕСТНОГО ВИДА
This unexpected fall so stunned me that I have no clear recollection of my sensations at the time. I was at first drawn down to a depth of about twenty feet. I am a good swimmer (though without pretending to rival Byron or Edgar Poe, who were masters of the art), and in that plunge I did not lose my presence of mind. Two vigorous strokes brought me to the surface of the water. My first care was to look for the frigate. Had the crew seen me disappear? Had the Abraham Lincoln veered round? Would the captain put out a boat? Might I hope to be saved?	Неожиданно упав в воду, я был ошеломлен, но сознание не потерял. Меня сразу же увлекло на глубину около двадцати футов. Я хорошо плаваю; и хотя не притязаю состязаться с такими пловцами, как Байрон и Эдгар По, но, очутившись в воде, я не растерялся. Двумя сильными взмахами я всплыл на поверхность океана. Я стал искать глазами фрегат. Заметили ли там мое исчезновение? Повернул ли "Авраам Линкольн" на другой галс? Догадался ли капитан Фарагут послать в поисках меня шлюпку? Есть ли надежда на спасение?
The darkness was intense. I caught a glimpse of a black mass disappearing in the east, its beacon lights dying out in the distance. It was the frigate! I was lost.	Мрак был полный. Я едва различил вдали какую-то темную массу, которая, судя по огням, постепенно угасавшим, удалялась на восток. Это был фрегат. Я погиб.
"Help, help!" I shouted, swimming towards the Abraham Lincoln in desperation.	- На помощь! На помощь! - закричал я, пытаясь, что было силы, плыть вслед "Аврааму Линкольну".
My clothes encumbered me; they seemed glued to my body, and paralysed my movements. I was sinking! I was suffocating!	Одежда стесняла меня. Намокнув, она прилипала к телу, затрудняла движения. Я шел ко дну! Я задыхался!..
"Help!"	- На помощь!
This was my last cry. My mouth filled with water; I struggled against being drawn down the abyss. Suddenly my clothes were seized by a strong hand, and I felt myself quickly drawn up to the surface of the sea; and I heard, yes, I heard these words pronounced in my ear:	Я крикнул в последний раз. Захлестнуло рот водой. Я стал биться, но бездна втягивала меня... Вдруг чья-то сильная рука схватила меня за ворот и одним рывком вытащила на поверхность воды. И я услышал, да, услышал, как у самого моего уха кто-то сказал:

"If master would be so good as to lean on my shoulder, master would swim with much greater ease."	- Если сударь изволит опереться на мое плечо, ему будет легче плыть.
I seized with one hand my faithful Conseil's arm.	Я схватил за руку верного Конселя.
"Is it you?" said I, "you?"	- Это ты! - вскричал я. - Ты!
"Myself," answered Conseil; "and waiting master's orders."	- Я, - отвечал Консель, - и в полном распоряжении господина профессора.
"That shock threw you as well as me into the sea?"	- Ты упал в воду вместе со мной?
"No; but, being in my master's service, I followed him."	- Никак нет. Но, состоя на службе у господина профессора, последовал за ним.
The worthy fellow thought that was but natural.	И он находил свой поступок естественным!
"And the frigate?" I asked.	- А фрегат?
"The frigate?" replied Conseil, turning on his back; "I think that master had better not count too much on her."	- Фрегат! - отвечал Консель, ложась на спину. - Не посоветовал бы я господину профессору рассчитывать на него!
"You think so?"	- Что ты говоришь?
"I say that, at the time I threw myself into the sea, I heard the men at the wheel say, 'The screw and the rudder are broken.'	- А то, что, когда я прыгнул в море, вахтенный крикнул: "Гребной винт сломан!"
"Broken?"	- Сломан?
"Yes, broken by the monster's teeth. It is the only injury the Abraham Lincoln has sustained. But it is a bad look-out for us-she no longer answers her helm."	- Да! Чудовище пробило его своим бивнем. Полагаю, что "Авраам Линкольн" отделался небольшой аварией. Но для нас это плачевная история. Фрегат потерял управление!
"Then we are lost!"	- Значит, мы погибли!
"Perhaps so," calmly answered Conseil. "However, we have still several hours before us, and one can do a good deal in some hours."	- Все может быть, - спокойно ответил Консель. -Впрочем, еще несколько часов в нашем распоряжении; а за несколько часов может многое случиться!
Conseil's imperturbable coolness set me up again. I swam more vigorously; but, cramped by my clothes, which stuck to me like a leaden weight, I felt great difficulty in bearing up. Conseil saw this.	Хладнокровие невозмутимого Конселя ободрило меня. Я поплыл сколько хватало сил; но промокшая одежда сдавливала меня, как свинцовая оковка, и я с трудом держался на воде. Консель это заметил.
"Will master let me make a slit?" said he; and, slipping an open knife under my clothes, he ripped them up from top to bottom very rapidly. Then he cleverly slipped them off me, while I swam for both of us.	- Не позволит ли, сударь, разрезать на нем платье?- сказал он. Вынув нож, Консель вспорол на мне одежду сверху донизу, и пока я его поддерживал на воде, он сдернул ее с меня.
Then I did the same for Conseil, and we continued to swim near to each other.	Я в свою очередь оказал такую же услугу Конселю. И мы, держась друг возле друга, продолжали наше "плавание".

Nevertheless, our situation was no less terrible. Perhaps our disappearance had not been noticed; and, if it had been, the frigate could not tack, being without its helm. Conseil argued on this supposition, and laid his plans accordingly. This quiet boy was perfectly self-possessed. We then decided that, as our only chance of safety was being picked up by the Abraham Lincoln's boats, we ought to manage so as to wait for them as long as possible. I resolved then to husband our strength, so that both should not be exhausted at the same time; and this is how we managed: while one of us lay on our back, quite still, with arms crossed, and legs stretched out, the other would swim and push the other on in front. This towing business did not last more than ten minutes each; and relieving each other thus, we could swim on for some hours, perhaps till day-break. Poor chance! but hope is so firmly rooted in the heart of man! Moreover, there were two of us. Indeed I declare (though it may seem improbable) if I sought to destroy all hope-if I wished to despair, I could not.	Все же положение не стало менее ужасным. Нашего исчезновения, возможно, и не заметили. А если бы и заметили, фрегат, потерявший управление, все равно в поисках нас не мог пойти против ветра. Рассчитывать можно было только на шлюпки. Консель хладнокровно обсуждал все возможности нашего спасения и составил план действий. Удивительная натура! Флегматичный малый чувствовал себя тут как дома! Итак, единственная надежда была на шлюпки "Авраама Линкольна". Стало быть, нам необходимо было как можно дольше продержаться на воде. Экономя свои силы, мы решили действовать таким образом: в то время как один из нас, скрестив руки и вытянув ноги, будет отдыхать, лежа на спине, другой будет плыть, подталкивая перед собою отдыхающего. Мы сменяли друг друга каждые десять минут. Чередуясь таким образом, мы надеялись удержаться на поверхности воды несколько часов, а может быть, и до рассвета! Слабая надежда! Но человек так уж создан, что никогда не теряет надежды. И все же нас было двое. Но если б я, как это не парадоксально, и утратил всякие иллюзии, если б в минуту слабости и готов был сдаться без борьбы, - я не мог бы этого сделать!
The collision of the frigate with the cetacean had occurred about eleven o'clock in the evening before. I reckoned then we should have eight hours to swim before sunrise, an operation quite practicable if we relieved each other. The sea, very calm, was in our favour. Sometimes I tried to pierce the intense darkness that was only dispelled by the phosphorescence caused by our movements. I watched the luminous waves that broke over my hand, whose mirror-like surface was spotted with silvery rings. One might have said that we were in a bath of quicksilver.	Столкновение фрегата с нарвалом произошло около одиннадцати часов вечера. Стало быть, до рассвета оставалось почти восемь часов. Задача вполне выполнимая при условии чередования. Море было спокойное, плавание почти не утомляло нас. Время от времени я вглядывался в густой мрак, нарушаемый лишь фосфорическим свечением воды, встревоженной взмахами наших рук. Я глядел на светящиеся волны, которые, разбиваясь о мою руку, разбегались по широкому водному полю, испещренному свинцовыми бликами. Мы словно плыли в море ртути.
Near one o'clock in the morning, I was seized with dreadful fatigue. My limbs stiffened under the strain of violent cramp. Conseil was obliged to keep me up, and our preservation devolved on him alone. I heard the poor boy pant; his breathing became short and hurried. I found that he could not keep up much longer.	Около часу ночи меня внезапно охватила крайняя усталость. Руки и ноги сводило судорогой. Консель должен был поддерживать меня, и забота о нашем спасении пала на его долю. Вскоре я услыхал его прерывистое и тяжелое дыхание. Консель задыхался, и я понял, что долго он не выдержит.
"Leave me! leave me!" I said to him.	- Оставь меня! Оставь! - говорил я.
"Leave my master? Never!" replied he. "I would drown first."	- Оставить господина профессора! Ни за что! -отвечал он. - Я надеюсь утонуть первым.

Just then the moon appeared through the fringes of a thick cloud that the wind was driving to the east. The surface of the sea glittered with its rays. This kindly light reanimated us. My head got better again. I looked at all points of the horizon. I saw the frigate! She was five miles from us, and looked like a dark mass, hardly discernible. But no boats!	В эту минуту луна выглянула из-за черной тучи, которую ветер гнал на юг. Поверхность океана заискрилась при лунном свете. Благодетельное сияние луны придало нам сил. Я поднял голову. Окинул взглядом горизонт. Вдали, на расстоянии пяти миль от нас, едва вырисовывался темный силуэт фрегата. Но ни одной шлюпки в виду!
I would have cried out. But what good would it have been at such a distance! My swollen lips could utter no sounds. Conseil could articulate some words, and I heard him repeat at intervals, "Help! help!"	Я хотел крикнуть. Но разве услышат мой голос на таком расстоянии! К тому же я не мог разомкнуть распухших губ. Консель собрался с силами и крикнул: - На помощь! На помощь!
Our movements were suspended for an instant; we listened. It might be only a singing in the ear, but it seemed to me as if a cry answered the cry from Conseil.	Остановившись на секунду, мы прислушались. Что это? Шум в ушах от прилива крови к голове? Или мне почудилось, что на крик Конселя ответили криком?
"Did you hear?" I murmured.	- Ты слышал? - прошептал я.
"Yes! Yes!"	- Слышал!
And Conseil gave one more despairing cry.	И Консель опять отчаянно закричал.
This time there was no mistake! A human voice responded to ours! Was it the voice of another unfortunate creature, abandoned in the middle of the ocean, some other victim of the shock sustained by the vessel? Or rather was it a boat from the frigate, that was hailing us in the darkness?	Ошибиться было нельзя! Человеческий голос ответил на вопль Конселя! Был ли это голос такого же несчастного, как и мы, выброшенного в океанские пучины, такой же жертвы катастрофы, постигшей корабль? А не подают ли нам сигналы с шлюпки, невидимой в мраке ночи?
Conseil made a last effort, and, leaning on my shoulder, while I struck out in a desperate effort, he raised himself half out of the water, then fell back exhausted.	Консель, собрав последние силы и опершись на мое плечо, сведенное судорогой, высунулся наполовину из воды, но тут же упал обессиленный.
"What did you see?"	- Что ты видел?
"I saw--" murmured he; "I saw-but do not talk-reserve all your strength!"	- Я видел, - прошептал он, - я видел... помолчим лучше... побережем наши силы!
What had he seen? Then, I know not why, the thought of the monster came into my head for the first time! But that voice! The time is past for Jonahs to take refuge in whales' bellies! However, Conseil was towing me again. He raised his head sometimes, looked before us, and uttered a cry of recognition, which was responded to by a voice that came nearer and nearer. I scarcely heard it. My strength was exhausted; my fingers stiffened; my hand afforded me support no longer; my mouth, convulsively opening, filled with salt water. Cold crept over me. I raised my head for the last time, then I sank.	Что же он увидел? И вдруг мысль о морском чудовище впервые пришла мне в голову. Не увидел ли он морское чудовище?.. Ну, а человеческий голос? Прошли те времена, когда Ионы укрывались в чреве китов! Консель из последних усилий подталкивал меня перед собою. Порой он приподнимал голову и, глядя вдаль, кричал. На его крик отвечал голос, который становился все слышнее, словно бы приближаясь к нам. Но слух отказывался мне служить. Силы мои иссякали, пальцы немели, плечо становилось ненадежной опорой, я не мог закрыть рта, сведенного в судорожной спазме. Я захлебывался соленой водой. Холод пронизывал меня до самых костей. Я в последний раз поднял голову и пошел ко дну...

At this moment a hard body struck me. I clung to it: then I felt that I was being drawn up, that I was brought to the surface of the water, that my chest collapsed-I fainted.	И тут я натолкнулся на какое-то твердое тело. Я задержался на нем. Почувствовал, что меня выносит на поверхность воды, что дышать становится легче... я потерял сознание...
It is certain that I soon came to, thanks to the vigorous rubbings that I received. I half opened my eyes.	По-видимому, я скоро пришел в себя благодаря энергичному растиранию всего тела. Открыл глаза...
"Conseil!" I murmured.	- Консель! - прошептал я.
"Does master call me?" asked Conseil.	- Сударь изволил звать меня? - отозвался Консель.
Just then, by the waning light of the moon which was sinking down to the horizon, I saw a face which was not Conseil's and which I immediately recognised.	И при свете заходящей луны передо мной мелькнуло и другое лицо, которое я сразу же узнал.
"Ned!" I cried.	- Нед! - вскрикнул я.
"The same, sir, who is seeking his prize!" replied the Canadian.	- Он самый, сударь! Как видите, все еще гоняюсь за премией! - отвечал канадец.
"Were you thrown into the sea by the shock to the frigate?"	- Вас сбросило в воду при сотрясении фрегата?
"Yes, Professor; but more fortunate than you, I was able to find a footing almost directly upon a floating island."	- Так точно! Но мне повезло больше, чем вам. Я почти сразу же высадился на плавучий островок.
"An island?"	- На островок?
"Or, more correctly speaking, on our gigantic narwhal."	- Точнее сказать, оседлал нашего гигантского нарвала!
"Explain yourself, Ned!"	- Не понимаю вас, Нед, - сказал я.
"Only I soon found out why my harpoon had not entered its skin and was blunted."	- Видите ли, я сразу же смекнул, почему мой гарпун не мог пробить шкуру чудовища, а только скользнул по поверхности.
"Why, Ned, why?"	- Почему, Нед? Почему?
"Because, Professor, that beast is made of sheet iron."	- А потому что это животное, господин профессор, заковано в стальную броню!
The Canadian's last words produced a sudden revolution in my brain. I wriggled myself quickly to the top of the being, or object, half out of the water, which served us for a refuge. I kicked it. It was evidently a hard, impenetrable body, and not the soft substance that forms the bodies of the great marine mammalia. But this hard body might be a bony covering, like that of the antediluvian animals; and I should be free to class this monster among amphibious reptiles, such as tortoises or alligators.	Ко мне внезапно вернулась способность мыслить, оживилась память, я пришел в себя. Слова канадца окончательно отрезвили меня. Несколько оправившись от потрясения, я вскарабкался на спину этого неуязвимого существа или предмета. Я попробовал ударить по нему ногой. Тело было явно твердое, неподатливое, непохожее на мягкую массу тела крупных морских млекопитающих!
Well, no! the blackish back that supported me was smooth, polished, without scales. The blow produced a metallic sound; and, incredible though it may be, it seemed, I might say, as if it was made of riveted plates.	Но это могло быть костным панцирем, подобно сплошной костяной крышке черепа допотопных животных? А если так, то мне пришлось бы отнести чудовище к допотопным пресмыкающимся типа черепах или крокодилов.

There was no doubt about it! This monster, this natural phenomenon that had puzzled the learned world, and over thrown and misled the imagination of seamen of both hemispheres, it must be owned was a still more astonishing phenomenon, inasmuch as it was a simply human construction.	Но нет! Отливающая черным глянцем спина, на которой я стоял, была гладкой, отполированной, а не чешуйчатой. При ударе она издавала металлический звук и, как это не удивительно, была склепана из листового железа.
We had no time to lose, however. We were lying upon the back of a sort of submarine boat, which appeared (as far as I could judge) like a huge fish of steel. Ned Land's mind was made up on this point. Conseil and I could only agree with him.	Сомнения не было! То, что принимали за животное, за чудовище, за необычайное явление природы, поставившее в тупик весь ученый мир, взволновавшее воображение моряков обоих полушарий, оказалось еще более чудесным явлением: созданием рук человеческих!
Just then a bubbling began at the back of this strange thing (which was evidently propelled by a screw), and it began to move. We had only just time to seize hold of the upper part, which rose about seven feet out of the water, and happily its speed was not great.	Доведись мне установить существование самого фантастичного, полумифического животного, я не был бы удивлен в такой степени. В том, что природа творит чудеса, нет ничего удивительного, но увидеть своими глазами нечто чудесное, сверхъестественное и притом созданное человеческим гением, - тут есть над чем задуматься! Однако раздумывать долго не было времени. Мы лежали на поверхности невиданного подводного судна, напоминавшего собою, насколько я мог судить, огромную стальную рыбу. Мнение Неда Ленда на этот счет уже сложилось. Нам с Конселем приходилось только согласиться с ним. - Если это и в самом деле судно, - сказал я, - то должны быть и машины, приводящие его в движение, и экипаж для управления им? - Ну, как полагается! -отвечал гарпунер. - Но вот уже три часа, как я торчу на этом плавучем островке, а не заметил никаких признаков жизни. - Что ж, судно движется? - Нет, господин Аронакс! Покачивается себе на волнах, а с места не трогается. - Ну, мы-то знаем, как нельзя лучше, какова быстроходность этого судна! Чтобы развить такую скорость, нужны машины, а чтобы управлять машинами, нужны механики, из чего я заключаю, что... мы спасены! - Гм! - с сомнением произнес Нед. В этот момент, словно в подтверждение моих слов, за кормой этого фантастического судна послышалось какое-то шипенье. Видимо, пришли в движение лопасти гребного винта, и судно дало ход. Мы едва успели схватиться за небольшое возвышение в носовой части, выступавшее из воды сантиметров на восемьдесят. К счастью, судно шло на умеренной скорости.
"As long as it sails horizontally," muttered Ned Land, "I do not mind; but, if it takes a fancy to dive, I would not give two straws for my life."	- Покуда этот поплавок держится на поверхности,- ворчал Нед Ленд, - мне нечего возразить. Но ежели ему придет фантазия нырнуть, я не дам и двух долларов за свою шкуру!

The Canadian might have said still less. It became really necessary to communicate with the beings, whatever they were, shut up inside the machine. I searched all over the outside for an aperture, a panel, or a manhole, to use a technical expression; but the lines of the iron rivets, solidly driven into the joints of the iron plates, were clear and uniform. Besides, the moon disappeared then, and left us in total darkness.	Канадец мог бы дать за нее и того меньше. Надо было безотлагательно вступать в переговоры с людьми, заключенными в этот плавучий механизм. Я стал ощупывать поверхность, отыскивая какой-нибудь люк, отверстие, какую-нибудь "горловину", говоря техническим языком; но ряды заклепок, плотно пригнанных к краям стальной обшивки, не оставляли пустого места. Луна зашла за горизонт, и мы оказались в полнейшей темноте. Нужно было ожидать рассвета, чтобы попытаться проникнуть внутрь подводного судна. Итак, наша жизнь всецело зависела от прихоти таинственных кормчих, управлявших судном! Вздумай они пойти под воду, и мы погибли! В противном случае я не сомневался в возможности войти с ними в сношение. И в самом деле, если только они не вырабатывали кислород химическим способом, им приходилось время от времени всплывать на поверхность океана, чтобы возобновить запасы чистого воздуха! А стало быть, имелось какое-то отверстие, через которое воздух поступает внутрь судна. Тщетны были надежды на помощь капитана Фарагута! Мы шли на запад на умеренной скорости, не более, я думаю, двенадцати миль в час. Лопасти винта разрезали воду с математической равномерностью, выбрасывая время от времени в воздух целые снопы фосфоресцирующих брызг. Около четырех часов утра скорость хода возросла. Мы с трудом удерживались на полированной поверхности судна, с головокружительной быстротой рассекавшего океанские волны, которые неистово хлестали нас со всех сторон. Хорошо, что Нед нащупал якорное кольцо, вделанное в стальную обшивку! Мы поспешили покрепче за него ухватиться.
At last this long night passed. My indistinct remembrance prevents my describing all the impressions it made. I can only recall one circumstance. During some lulls of the wind and sea, I fancied I heard several times vague sounds, a sort of fugitive harmony produced by words of command. What was, then, the mystery of this submarine craft, of which the whole world vainly sought an explanation? What kind of beings existed in this strange boat? What mechanical agent caused its prodigious speed?	Истекла и эта долгая ночь. Мне трудно восстановить в памяти все, что было пережито мной в ту ночь! Помню, что порою, когда шум ветра и грохот волн стихал, доносились издалека беглые аккорды, обрывки мелодии. Что за таинственное подводное судно? Куда держит дно путь? Что за люди находятся в нем? Что за удивительный механический двигатель позволяет ему развивать такую бешеную скорость?
Daybreak appeared. The morning mists surrounded us, but they soon cleared off. I was about to examine the hull, which formed on deck a kind of horizontal platform, when I felt it gradually sinking.	Рассвело. Утренний туман окутал нас своей пеленой. Но и туман рассеялся. Я хотел уже приступить к тщательному осмотру верхней части корпуса, выступавшей из воды в виде горизонтальной плоскости, как вдруг почувствовал, что судно медленно погружается в воду.

"Oh! confound it!" cried Ned Land, kicking the resounding plate. "Open, you inhospitable rascals!"	- Эй вы, дьяволы! - закричал Нед Ленд, стуча ногами по гулкому металлу. - Отпирайте, да поживее! Горе-мореплаватели!
Happily the sinking movement ceased. Suddenly a noise, like iron works violently pushed aside, came from the interior of the boat. One iron plate was moved, a man appeared, uttered an odd cry, and disappeared immediately.	Но трудно было что-либо услышать из-за оглушительного шума гребного винта. К счастью, погружение в морские глубины приостановилось.
Some moments after, eight strong men, with masked faces, appeared noiselessly, and drew us down into their formidable machine.	Изнутри судна послышался лязг отодвигаемых засовов. Поднялась крышка люка. Оттуда выглянул человек; он выкрикнул какое-то непонятное слово и мгновенно исчез. Несколько минут спустя из люка вышли восемь дюжих молодцов с закрытыми лицами; и они молча повлекли нас внутрь своего грозного подводного корабля.
CHAPTER VIII MOBILIS IN MOBILI	8. MOBILIS IN MOBILE
This forcible abduction, so roughly carried out, was accomplished with the rapidity of lightning. I shivered all over. Whom had we to deal with? No doubt some new sort of pirates, who explored the sea in their own way. Hardly had the narrow panel closed upon me, when I was enveloped in darkness. My eyes, dazzled with the outer light, could distinguish nothing. I felt my naked feet cling to the rungs of an iron ladder. Ned Land and Conseil, firmly seized, followed me. At the bottom of the ladder, a door opened, and shut after us immediately with a bang.	Столь бесцеремонное похищение свершилось с быстротой молнии. Мы буквально не успели опомниться. Не знаю, что чувствовали мои спутники, очутившись в плавучей тюрьме, но у меня мороз пробежал по коже. С кем мы имели дело? Несомненно, с пиратами новой формации, которые разбойничали на морях по вновь изобретенному ими способу. Едва крышка узкого люка захлопнулась, я оказался в полной темноте. Глаза, привыкшие к дневному свету, отказывалась служить в этом мраке. Я ощупью шел, ступая босыми ногами по ступенькам железной лестницы. Вслед за мной вели Неда Ленда и Конселя. Внизу лестницы находилась дверь, которая распахнулась и, пропустив нас, со звоном захлопнулась.
We were alone. Where, I could not say, hardly imagine. All was black, and such a dense black that, after some minutes, my eyes had not been able to discern even the faintest glimmer.	Мы остались одни. Куда мы попали? Что можно было сказать? Я представить себе не мог, где мы находимся. Все было погружено во мрак. Мрак был настолько полный, что даже спустя несколько минут нельзя было уловить ни малейшего проблеска света, мерцание которого чувствуется в самую темную ночь.
Meanwhile, Ned Land, furious at these proceedings, gave free vent to his indignation.	Нед Ленд, взбешенный грубостью обращения, дал волю своему негодованию.
"Confound it!" cried he, "here are people who come up to the Scotch for hospitality. They only just miss being cannibals. I should not be surprised at it, but I declare that they shall not eat me without my protesting."	- Тысяча чертей! - кричал он. - Эти люди превзошли в гостеприимстве каледонских дикарей! Недостает только, чтобы они оказались людоедами. Меня это нисколько не удивит, но я заранее заявляю, что добровольно на съедение не отдамся!
"Calm yourself, friend Ned, calm yourself," replied Conseil, quietly. "Do not cry out before you are hurt. We are not quite done for yet."	- Полноте, друг Нед, полноте! - говорил невозмутимый Консель. - Не кипятитесь раньше времени. Мы еще не на сковороде!

"Not quite," sharply replied the Canadian, "but pretty near, at all events. Things look black. Happily, my bowie knife I have still, and I can always see well enough to use it. The first of these pirates who lays a hand on me--"	- Не на сковороде, - отвечал канадец, - но в печке-то уж наверно! И тьма кромешная. К счастью, мой "bowie-knife" при мне, и не требуется много света, чтобы его пустить в ход!Пусть только хоть один бандит тронет меня...
"Do not excite yourself, Ned," I said to the harpooner, "and do not compromise us by useless violence. Who knows that they will not listen to us? Let us rather try to find out where we are."	- Не волнуйтесь, Нед, - сказал я гарпунеру, - и не ставьте нас в неприятное положение своей напрасной горячностью. Кто знает, не подслушивают ли нас? Попытаемся лучше выяснить, где мы находимся!
I groped about. In five steps I came to an iron wall, made of plates bolted together. Then turning back I struck against a wooden table, near which were ranged several stools. The boards of this prison were concealed under a thick mat, which deadened the noise of the feet. The bare walls revealed no trace of window or door. Conseil, going round the reverse way, met me, and we went back to the middle of the cabin, which measured about twenty feet by ten. As to its height, Ned Land, in spite of his own great height, could not measure it.	Я пошел ощупью. Пройдя шагов пять, я уперся в стену, обитую листовым железом. Двинувшись вдоль стены, я наткнулся на деревянный стол, возле которого стояло несколько скамеек. Пол нашей тюрьмы покрыт был толстой циновкой из формиума, заглушавшей шаги. На голых стенах не было и признака двери или окна. Консель, пустившийся в обход в другую сторону, столкнулся со мной, и мы оба вышли на середину камеры, имевшей в длину примерно футов двадцать, а в ширину футов десять. Что касается высоты, то Нед Ленд, несмотря на свой рост, не мог дотянуться рукой до потолка.
Half an hour had already passed without our situation being bettered, when the dense darkness suddenly gave way to extreme light. Our prison was suddenly lighted, that is to say, it became filled with a luminous matter, so strong that I could not bear it at first. In its whiteness and intensity I recognised that electric light which played round the submarine boat like a magnificent phenomenon of phosphorescence. After shutting my eyes involuntarily, I opened them, and saw that this luminous agent came from a half globe, unpolished, placed in the roof of the cabin.	Прошло полчаса, а все оставалось по-прежнему. И вдруг наши глаза, привыкшие к полной темноте, ослепил яркий свет. Наша тюрьма внезапно осветилась. Свет был настолько ярок, что в первый момент я невольно зажмурил глаза. Я узнал этот беловатый слепящий свет, заливавший в ту страшную ночь все пространство вокруг подводного корабля, свет, который мы принимали за великолепное явление фосфоресценции морских организмов! Когда я открыл глаза, я увидел, что живительный свет исходил из электрической арматуры в виде полушария, вделанного в потолок кабины.
"At last one can see," cried Ned Land, who, knife in hand, stood on the defensive.	- Наконец-то стало светло! - вскричал Нед Ленд, стоявший в оборонительной позе, с ножом в руке.
"Yes," said I; "but we are still in the dark about ourselves."	- Да, но положение наше не прояснилось! -отвечал я.
"Let master have patience," said the imperturbable Conseil.	- Пусть господин профессор запасется терпением,- сказал невозмутимый Консель.
The sudden lighting of the cabin enabled me to examine it minutely. It only contained a table and five stools. The invisible door might be hermetically sealed. No noise was heard. All seemed dead in the interior of this boat. Did it move, did it float on the surface of the ocean, or did it dive into its depths? I could not guess.	При электрическом освещении можно было разглядеть кабину в мельчайших подробностях. Обстановка состояла из стола и пяти скамеек. Потайная дверь, видимо, закрывалась герметически. Ни единого звука извне не доносилось до наших ушей. Казалось, все умерло на этом судне. Плыли лЧитать дальше 1 ...10 11 12 » 14 15 16 ...71 Тёмная тема Шрифт: ↓ ↑ Georgia Georgia Tahoma Arial Verdana Symbol Сбросить Интервал: ↓ ↑ Закладка: Сделать Похожие книги на «Dvadtsat tysyach le pod vodoy» Представляем Вашему вниманию похожие книги на «Dvadtsat tysyach le pod vodoy» списком для выбора. Мы отобрали схожую по названию и смыслу литературу в надежде предоставить читателям больше вариантов отыскать новые, интересные, ещё непрочитанные произведения. Soyer Bennett Pod zapretom Marcin Wroński Morderstwo pod cenzurą Bertrice Small Pod Naporem Uczuć Rebecca Winters Tato pod choinkę Vaughn Heppner Battle Pod Julian Barnes Pod słońce Jerzy Pilch Pod mocnym aniołem Omraam Mikhaël Aïvanhov Los poderes de la vida Kimber Lantry El rey que no podía predicar Leonardo Martín Götte Podés imaginarlo, podés hacerlo Bruno Schulz Sanatorium Pod Klepsydrą Schulz Bruno Sanatorium Pod Klepsydrą Отзывы о книге «Dvadtsat tysyach le pod vodoy» Обсуждение, отзывы о книге «Dvadtsat tysyach le pod vodoy» и просто собственные мнения читателей. Оставьте ваши комментарии, напишите, что Вы думаете о произведении, его смысле или главных героях. Укажите что конкретно понравилось, а что нет, и почему Вы так считаете. Отправить комментарий x