Яу Шинтун - Контур жизни

Наши поступки иногда бывали и безобидными, но в других случаях мы действовали далеко не благородно. Мы слонялись вокруг рынка и время от времени, когда возникала такая возможность, пытались что-нибудь стащить. Иногда мы встречались с другими «шайками» – и эти встречи далеко не всегда были дружественными. Однажды возле железнодорожных путей мы натолкнулись на группу хулиганов. Оценив ситуацию и поняв, что мы гораздо слабее, я решил перейти в наступление. Я схватил несколько камней и начал кидать их в тех, других ребят; они, к моему изумлению, испугались и убежали. Мои ребята увидели в моем поступке признак храбрости, что заметно повысило мой авторитет в группе и укрепило репутацию лидера. Я не особенно горжусь этим моментом, но тот случай показал, что, хотя я физически меньше и слабее других ребят, я не побоялся встать против банды хулиганов (не слишком отличавшихся от нас самих), с которыми мы тогда столкнулись. Эта сила духа очень пригодилась мне в сложных ситуациях в будущем – даже в тех, что возникали в математической или, в более общем случае, в академической среде, не имевшей ничего общего с шайками непутевых подростков; в этих ситуациях, как правило, в качестве оружия выбираются более тонкие и хитроумные средства, чем палки и камни.

Что же до моей собственной группы беспутных шестиклассников, то мы, бывало, дрались и на кулачках, но нередко занимались и мирными делами – играли в камешки, бродили по пляжу, ходили в горы ловить птиц или змей. Но факт остается фактом: на протяжении полугода мы в основном слонялись по округе и не делали почти ничего, что можно было бы назвать полезным, – и главное, мы не занимались ничем, что сколько-нибудь напоминало бы учебу и что помогло бы нам сдать экзамен.

Все это время я каждое утро уходил из дома в 7:30 и возвращался днем около пяти часов – точно так же, как во время обычной учебы, поэтому родители (а также братья и сестры) понятия не имели о моих внешкольных занятиях. Но день расплаты наступил довольно скоро, весной, когда нам всем пришлось сдавать пресловутый экзамен по переходу в среднюю школу и практически все члены моей группы его провалили. Перед концом учебного года правительство Гонконга объявило фамилии тех, кто сдал экзамен: их имена были напечатаны в газете. В тот день, когда я прекрасно проводил время за игрой с соседскими ребятами, одна из сестер подошла ко мне и сурово сказала: «Отец хочет с тобой поговорить».

Я нашел отца в доме, и он был очень рассержен; таким рассерженным я его никогда прежде не видел. Он увидел, что моего имени нет в списке. «Ты обречен!» – сказал он, и эта фраза достаточно точно описывала ситуацию, хотя тень надежды еще оставалась. Я заметил, что на следующей странице газеты мое имя стояло в своего рода листе ожидания – списке тех учащихся, которые не обеспечили себе места в государственной средней школе, но имели право подать документы в какую-нибудь частную школу.

Отец готов был сурово наказать меня, но испытал сильное облегчение, увидев, что все еще остается шанс – что все его усилия по обучению меня классической китайской поэзии и истории не пропали даром. К счастью, отец знал хорошую частную школу неподалеку от нашего дома – некоторые считали ее даже лучшей в Гонконге; школа называлась Средняя школа Пуй Чин, и отец знал там кое-кого, причем кое-кого высокопоставленного. Президент этой школы уважал отца и даже предлагал ему когда-то работу. Кроме того, отец был в хороших отношениях со старшим секретарем школы – еще одной значительной фигурой в ее администрации. Я не знал, как эти связи вошли в уравнение, но в результате мне был дан еще один шанс. Школа предложила мне сдать отдельный вступительный экзамен, и на этот раз я готовился к нему со всем усердием, понимая, что это, возможно, мой последний шанс чего-то достичь. Я благодарен судьбе за то, что не упустил эту последнюю возможность и сдал экзамен достаточно хорошо, чтобы быть принятым в Пуй Чин.

Мало того, правительство Гонконга пообещало оплатить мое обучение в этой школе – мы сами никак не осилили бы эту ношу. Единственной проблемой было то, что подобная финансовая помощь обычно предоставляется в конце учебного года и это означало, что в начале года мы не могли оплатить счет. Каждый год мне приходилось ходить к президенту школы и просить у него разрешения заплатить за учебу позже, после получения пособия от правительства. Мне было очень неловко ходить к нему с этой просьбой в начале каждого учебного года, но в конечном итоге все сложилось нормально.