Борис Дубин - Интеллигенция. Заметки о литературно-политических иллюзиях

Потому и получается, что хоть в последние два десятилетия и шел рост уровня образования населения, развивалась структура досуга, распространялось телевещание, то есть складывались и усложнялись новые самостоятельные области массового приложения культурных сил и интересов, тем не менее все эти процессы ни в малейшей степени не повлияли на деятельность издательств, магазинов, библиотек. Количество названий выпускаемой ежегодно литературы фактически замерло примерно на уровне 1960-х годов (так, в 1962 году оно составило 79,1 тысячи, а в 1982-м – 80,7 тысячи, к 1985-му же поднялось до 84 тысяч). А между тем именно по этому показателю можно судить, как расширяются круг вопросов и идей, волнующих общество, объем его актуальной памяти.

При нынешней централизации издательства не могут во всей полноте реализовать собственные программы жизнедеятельности. Да их попросту и нет, поскольку инициатива принадлежит исключительно центру, который ведает всеми материальными ресурсами, определяет, что такое доходы и их распределение или убытки и их компенсация. Импульсом развития издательств при этом могут быть лишь решения управляющих и координирующих инстанций. Планируемый переход издательств на хозрасчет (как и в 1920-х годах) мало что изменит в этом отношении, поскольку сохраняются прочие структуры контроля сверху.

Казалось бы, познать нужды общества в издании и распространении книг может помочь наука – социология книги и чтения, развитие которой сейчас поощряется. Она должна заместить отсутствующие универсальные экономические средства «обратной связи» между издателем и читателем, но дело в том, что такая, административным образом порождаемая социология представит издательствам лишь определенным образом ухоженное лицо читателя – такое, какое соответствует заказу Комитета. Видимо, при этом программа «удовлетворения разумных культурных потребностей», предусматривавшая сокращение всех прочих запросов при минимальном обеспечении грамотности и полном контроле над читателем, заменится программой эпохи дефицитарности. При этом социология будет выступать как своего рода «маркетинг» – управление спросом и предложением продукции с помощью фиксации приоритетных типов ее потребителей. Вопрос, конечно, в том, что это за маркетинг при отсутствии рынка, маркета.

В любом случае отбор образцов означает селекцию потребностей, а стало быть, и определенных типов человека. Но даже и при таком подходе без силовых приемов не внедрить в издательские планы то, что требует весьма отобранный и организованный читатель. Об этом свидетельствует вот уже пятилетний опыт проталкивания «Союзкнигой» составляемых ею списков книг массового спроса в издательские планы: в свет выходит не более 15 процентов предлагаемых ею названий, поскольку возможности маневров у издательств и типографий минимальны, а резервирование части ресурсов под «ходовые» книги сделает и сами эти ресурсы, и книги еще более дефицитными.

Нельзя сказать, чтобы отношения партнеров по издательской системе были легкими и благодушными. Напротив, их интересы сталкиваются довольно остро. В таких обстоятельствах за последние полтора года старые принципы управления системой приобрели даже агрессивную форму: «Хватит критики и болтовни, давайте хоть что-нибудь сделаем!» (При всей экстренности подобного призыва он оборачивается продолжением сложившегося положения вещей, которое не случайно, ибо с ним связаны материальные интересы многих.)

Как на пример того, в чем выражается «хоть что-нибудь», укажем на выпуск классики. Он осуществляется во всевозрастающем объеме и все более ограниченном наборе. Классика выгодна издательству в сравнении с современной литературой: ее лист стоит на 2 копейки дешевле (а по всему тиражу это десятки тысяч рублей), работать над рукописью и конфликтовать с авторами не нужно, объемы издания точно известны и планировать полиграфические мощности можно легко. В итоге книгами «школьной» и «народной» библиотек, серией «Классики и современники», внесерийной продукцией центральных и периферийных издательств перегружены библиотеки, начинают насыщаться ими и книжные магазины, букинистические отделы. Выпуск даже бесспорной классики намного превышает число возможных потребителей, количество домашних библиотек, число семей. Например, А. С. Пушкин издавался с 1948 года 1999 раз общим тиражом 339,7 миллиона экземпляров, М. Горький – 2034 раза тиражом 197,6 миллиона, В. Маяковский – 948 изданий тиражом 161,1 миллиона, А. Чехов выдержал 1120 изданий тиражом 176,4 миллиона, Л. Толстой – 2191 издание тиражом 408,8 миллиона, М. Шолохов (с 1951 года) – 826 изданий тиражом 103,6 миллиона. Однако именно этих авторов Госкомиздат собирается и в ближайшие годы издать по безлимитной подписке разовыми многомиллионными тиражами.