Владимир Жданов - Код вечного бытия

Никсон был не только мудрым, но и гибким политиком. Он понял, что если не пресечь «этот вой» на государственном уровне, то эти обидчивые русские в ЦК КПСС подумают, что организовали это «позорище в СМИ» его люди, или даже – он сам!.. И он был, по большому счету, – прав! Т. к. никто и – никогда не смог бы поверить в такое, добровольно-самотечное предательство эмигрантами святынь своих Предков… Тем более, что некоторые из этих эмигрантов (или – их отцы) сравнительно недавно подставляли свои головы под пули за эти самые святыни(!?)…

Никсон приказал создать Антидиффамационный комитет (т. е. орган отслеживающий негативные факты против русских) и отрубать «антируссакам» всё по самые «помидоры»! Вой стих, но ненадолго!.. Тогда решили создать «директивным» путем общественную структуру «Конгресс русских американцев» (КРА), чтобы было всё «как у людей» в других национальных общинах. Создали, вой в СМИ постепенно сошел на нет.

Но КРА так и остался директивно-рожденным. Верх там взяли эмигранты первой волны – дворяне, или желающие казаться таковыми. Джим несколько раз говорил по телефону с Президентом КРА, пытаясь узнать о потомках великих ученых, перебравшихся когда то за океан. Петр Николаевич Б., милейший человек, отвечал роскошнейшим, грассирующе-дворянским баритоном всегда «Да!», но этого «да» приходилось ждать классический русский срок – «три года»… Даже если в подтверждение приходило из КРА письмо на непередаваемо желтой – музейной бумаге, с тонким, экзотическим (и – удивительно стойким!!!) ароматом. Название этого парфюма Джим узнал гораздо позже – нафталин.

А потом пришла перестройка!.. Не только в СССР-РФ, но и в поведении русских в Америке. Сколько их там теперь никто не знает, т. к. они стали теперь: или «косить» под старожилов-янки, или писАться евреями (для помощи из разных Фондов), или вспомнили свои финно-угорские корни и стали родниться с другими святынями, или…

Поскольку Америку захлестнул поток разных русских: поющих шансон для пьющих водку «братков», снимающих кино про «братьев и сестер», просто снующих туда сюда челноков и т. д., и т. п., история с «казусом Никсона» стала казаться Джиму совершенно неправдоподобной. Да и «ума не приложу» теперь касалось совсем других народов и обстоятельств… Одни только падающие башни 2001 сделали для американцев родными слова 1991 «Миши Меченого» – любимца всех демократов Мира – Горби: «мы живем теперь в «другой» стране!»…

Но теперь, вспомнив давнюю переписку с КРА; непреходящее стремление побывать на родине своего кумира-художника Шагала; свой читательский интерес к писателю-эмигранту Ивану Бунину и горячее желание повторить его «Путешествие в Самару», Джим решил что он подпадает под объявленную Кодовым категорию «солидарных с Русской Идеей». Однако движение Джима к жужжащей толпе русских остановил Джокер:

– Не стоит им мешать, пусть сначала послушают друг друга сами…

– Я хочу им рассказать о своем общении с дочерью Александра Галича, эмигранта, погибшего в Париже. О его песне-мечте(!!!) «А когда я вернусь»…

– Сейчас они этого не поймут! Поговоришь после…

Джиму, после перехода семинара в новый – «Кодов-ский» режим работы, явно везло с моментами попадания в ключевые для итогов семинара группы. Как по заказу он входил в нужные кельи именно во время кульминаций дискуссий, и ему, знакомому с общей ситуацией на той или иной лужайке научных и пара-научных Проблем, оставалось лишь послушать обобщающие выводы специалистов и – понаблюдать за тем как осознают «Момент Истины» ФомыНеверующие из числа академиков.

Вот и теперь практически всем присутствующим в келье лично и многократно доводилось наблюдать как «работают» филиппинские хилеры. Но понять, тем более объяснить как ЭТО получается никто не мог! Суть споров в том, что хилеры способны проводить сложнейшие хирургические операции, не пользуясь при этом ничем, кроме… собственных рук. Находясь в состоянии медитации, одним прикосновением пальцев они проникают внутрь тела человека, иногда, при этом, извлекая больной орган или отрезая опухоль (на операцию уходит от одной до десяти минут). Однако, когда хилер заканчивает операцию и извлекает руку из зияющей раны обратно, на теле больного не остается абсолютно никаких следов, даже самого незначительного шрама. При этом сам оперируемый практически не ощущает боли, за исключением «странных покалываний» в том участке кожи, где проводилась операция.