Андрей Колганов - Байконур

– Нет. То есть не совсем здесь. То есть живу, но не здесь, – совсем запутался Славка.

– Понятно, – улыбнулся капитан. – А где здесь почта? Была ведь в этом доме?

– Почта? Да нет, она совсем с другой стороны, вон там – выпалил Славка и даже чуть не станцевал им от нахлынувшей радости и облегчения.

Военные ушли за угол. И как раз в этот момент из подъезда вышли Игорь с Андрюхой – в руках у него был потертый коричневый чемодан. Выглядели они очень подозрительно. Троица молча прошла квартал, и остановилась на пустыре перед школой.

– Держи-печатай, писатель, – улыбнулся Андрюха. – С тебя книжка «Юный радиолюбитель». Помнишь, которую я читал у тебя дома?

Это было хорошее издание с картинками, и главное – с микросхемами. Отец выписал ее от какого-то журнала, и любил просматривать время от времени.

– Ладно, – ответил Славка. Вот и еще одна кража. Украсть книгу из семейной стенки было то же самое, что выдернуть простыню. Но не так мерзко, что ли.

Родителям Славка наврал, что нашел печатную машинку на мусорке, когда выносил ведро. А Андрюха с отцом по их книге взялись спаять звукосниматель и сделать настоящую электрогитару. Как сделают, так сразу же и вернут.

Но больше Новицкие не видели ни той книги, ни самого Андрюхи. Его родители дождались перевод в Калугу, получили квартиру. Там был построен целый микрорайон с названием Байконур, куда приезжали отслужившие на космодроме.

Андрей отмечал в Ленинске переезд в гаражах с друзьями старшего брата. Пришли знакомые девки… А на следующее утро Ващенко арестовала милиция по заявлению от одной из них, об изнасиловании. Позже сама девчонка пыталась забрать заявление, но было уже поздно. Делу дали полный ход, никто его тормозить в милиции не собирался. И Ващенко сел в тюрьму по очень плохой статье.

Дмитрий Карманов в госпитале уже был из самых стареньких. В первое время он отдыхал от казармы. Откровенно кайфовал от поздних подъемов, обедов в постель и – особенного внимания медсестры Анжелики. Ему казалось, что он ей нравится.

Карманов был весь поломан, и в тайне мечтал, что ему выпишут инвалидность и демобилизуют. Возвращаться обратно в часть ему было нельзя.

Это было 23 февраля 1992 года. Новый призыв оказался собранным практически с одной лишь Средней Азии. Больше всего было казахов. Многие из далеких аулов, абсолютно дикие и неуправляемые. Заправлял ими высоченный амбал по прозвищу Дед. Было непонятно, сколько ему лет, и почему этого мужика забрили в армию. Говорил он только по-казахски.

Дима Карманов только переходил из духов в черпаки, а этот салага неожиданно стал сразу же Дедом. Вроде бы, он только что откинулся с зоны. Или – его перевели из другой части, где он уже успел что-то натворить. Карманов служил в "стройбате" – их часть отвечала за всю черную работу на 113-ой площадке. Он помнил, как Дед нагло подрался с офицером, и его отправили на гауптвахту.

А утром 23 февраля выручать пострадавшего Деда и его земляков с "губы" отправились несколько частей "стройбата". Обезумевшие от вседозволенности солдаты крушили казармы, избивали офицеров. Всех остановил какой-то молодой часовой, который охранял ворота комендатуры. Толпа уже захватила несколько грузовиков, и один из них направила на таран ворот оружейного склада. Чтобы идти дальше на Ленинск, стройбатовцам нужны были "калаши". Но паренек на посту не растерялся и ранил водителя из своего автомата. Это был ключевой момент стройбатовского бунта.

Деда и его карифанов на следующий день не только отпустили с губы, но еще и дали каждому отпуск. Отправили на вокзал и купили билеты домой. Разумеется, зачинщики бунта больше в армию никогда не вернулись.

Потом чекисты долго допрашивали всех солдат из их части. А когда все успокоилось, их "деды" как будто озверели. Карманова с его призывом подняли среди ночи, а потом долго избивали – сапогами и ремнями.

Почему он это сделал? Всегда смирный, и уже прошедший сквозь побои первого полугода в армии, он неожиданно ответил. Ударил пьяного Семенова прямо в его мерзкую морду. Они ведь оба – русские. Неужели не понятно, что сейчас совсем не время для тупой дедовщины между своими?

В этот момент он почему-то представил себе, как Дед поднял своих сородичей на бунт – и за ним ведь все пошли, один за другим. Может и его призыв сейчас вступиться за него? Тогда Карманову показалось, что время остановилось. Все вдруг обернулись к ним и застыли… А потом Карманова стали убивать: жестко, быстро, профессионально.