Юрий Громыко - Антропология будущей власти

Им противостоят почвенные фашизойды, которые готовы в любой момент доказать совершенно исключительный особой характер русского человека, противостоящий угрозе глобализма Запада, начиная от особой роли Иван-чая в борьбе с алкоголизмом и прочими недугами и кончая целым рядом обычаев, традиций и ритуалов, которые обнаруживают уникальный, единственный в своем роде характер русской нации. Почвенные фашизойды восстанавливают подобные подходы на уровне единой оккультной матрицы, когда в борьбе с глобализмом итальянский почвенный фашизойд становится братом российскому почвенному фашизойду. Эти персонажи разрывают сложный процесс самоопределения человека – обнаружения родного во вселенском и проецирование вселенского, планетарного, мирового на родное. Почвенная исключительность, отстаивание своего как нормы, обязательной для всех, навязывание ее всем дополняется отрицанием своего как вообще чего-то достойного и значимого.

К сожалению после присоединения Крыма к России, восстановления исторического присутствия России на этой территории произошло это достаточно страшное расщепление, когда почвенные фашизойды стали выполнять функции пропагандистов особой роли России, и ее исключительности. Элементарная диалектическая связь обязательного противоречия – Россия такая же страна как всякая другая и Россия исключительно уникальная страна, распалась на две догматизированные половинки и перестала образовывать целостность понимания. Другая часть еще более неистово стала доказывать, что в России никогда ничего не было и нет, все сколько-нибудь оригинальное есть только за границей. Отсутствие удобств, инфраструктур, неразвитость территорий стала восприниматься не как огромный объем созидательных задач и открытых возможностей, а как полная обреченность на архаику, деградацию и застой.

Но самый принципиальный и важный разрыв происходит в области восприятия и организации времени как единого процесса, связывающего прошлое, настоящее и будущее. Сегодня возникают три самостоятельных антропологических существа, который разрывают время. Есть так называемые реконструкторы, которые живут исключительно прошлым и застряли в прошлом. Помните из песни Булата Окуджавы: «Какое б новое сраженье ни раскололо б шар земной, я все равно паду на той, на той единственной гражданской…». Та далекая война в голове этого героя песни не закончилась. Но реконструкторы живут в своих отдельных выдуманных и ролевым образом проигрываемых временах.

Есть реконструкторы отдаленного времени, например начала XIX века. Так историк Соколов О. В., написавший очень хорошие книги про Наполеона, наполеоновские войны, навсегда остался жить в этом времени. Страшное убийство гражданской жены, труп которой он расчленил, является удивительным дополнением организации сознания этого человека, который перестал, как нам кажется понимать, где жизнь внутри воображаемого и фантазмов, а где реальность.

Разделенное распавшееся историческое прошлое России на Россию монархическую, имперскую, Россию советскую и Россию либеральную порождает реконструкторов ближайшего прошлого, реконструкторов XX века. Таким же реконструктором, ведущим свою незаконченную войну с большевиками, является монархист-реконструктор Гиркин-Стрелков. Он не позволяет себе принять, что советское государство впитало в себя в измененной форме институты (например, военную имперскую разведку) и цели имперской России, и заново в своем сознании вскрывает и разрезает эти швы. Интересно, где этот Дон Кихот оказывается, чем для него предстают ветряные мельницы. Здесь же где-то рядом находится генерал Леонид Петрович Решетников, не принявший реальность сталинского государства как исторического периода России. Основная проблема с большинством монархистов-реконструкторов, что они являются убежденными «февралистами» по своим взглядам, теми, кто требовал отставки государя, приведшей к развалу страны и гибели царской семьи.

На противоположном идеологическом фронте с персонажем «классовая борьба» свил свой ролевой спектакль Константин Семин. Мы такое большое значение предаем анализу действий К. Семина, потому что он, казалось бы, проблематизирует власть… но как игроролевик-реконструктор. Он использует понятия и различения, за которыми стояло новое знание конца XIX и начала XX века, но эти различения перестали быть знанием, они превратились в словесные обозначения старого знания. За этими словами больше не стоит мощь и сила в соответствии с великой формулой scientia potential est. Это теперь реплики, которые можно гневно и эмоционально произносить, ничего не меняя в ситуации. Поскольку ситуация определяется только одним, – как организовать прорыв и рывок. А его, в какой бы мы ситуации ни находились, можно организовать всегда.