Андрей Гоголев - Занимательная история. Выпуск 3

На чьи деньги отстроен Ельцин-Центр? Кто курировал огромную стройку из членов Правительства? Где имена «героев»? Почему все причастные не сидят в тюрьме или по крайней мере не отлучены с «волчьим билетом» от занятия каких-либо руководящих постов в стране? – Ответов нет! Что лишний раз означает: да, действия и бизнесменов, и иных людей по уходу от налогов очевидно неправильны, но понять людей можно. Тем более, что они получили молчанкой власти ещё один аргумент в своей правоте.

Но продолжим слушать свидетельства:

По мелочи, а приятно…

Куплены 4 барана, дано 39 алтын, да полтора пуда коровьего масла, да два пирога столовых, дано 5 алтын, а те пироги, бараны и масло отосланы к стольнику и воеводе князю Григорию Андреевичу Хованскому да дьяку Фёдору Степанову на праздник, на «Петров день»

Шенкурск-Осиново (Сев. Двина)

Его превосх. пригласил меня к себе и послал как меня, так и Monsr. фан-Асперена к губернатору Григорию Филимоновичу Нарышкину, чтобы поблагодарить его за хорошее попечение, которое его вельможность выказал, приготовив уже бурлаков и увеличив их число (мы слыхали, что Английский посол граф Карлейль, на том же месте, должен был ждать три дня бурлаков, которые потащили бы его лодку, и, в конце концов, принужден был на свои деньги нанять людей; на это его царское величество (Алексей Романов. – А. Г.) так рассердился, что он трёх из лиц, набиравших народ, велел повесить, а послу выдать обратно издержанные деньги). Москва

Хотя принятие всяких подарков и приношений, под угрозою наказания кнутом, воспрещено, тем не менее, оно повсеместно распространено, особенно у писцов (Кремля. – А.Г.), которые часто, за подарки, выдают тайны, находящиеся у них под руками.

Да, они даже иногда идут к тем, кому это важно, чтобы за известное вознаграждение открыть им всё. При этом часто происходят обманы.

Боясь наказания, писцы часто пишут совсем не то, что находят в канцелярии.

Отписка о побеге из полков подъячего с казною и делами, 1633

Смоленская война

Боярин М. Б. Шеин с товарищами в отписке, полученной в Розряде 13 сентября, доносили: «был на твоей государеве службе у нас в розряде подъячий Ивашка Трофимов, и сентября в 3 день тот Ивашка своровал, покравши твою государеву казну с твоей государевы службы сбежал, неведомо куда; да у того ж Ивашки были твои государевы многия дела, и тех дел после его не сыскано. А отец его – священник Трофим, у церкви у Григория Богослова, на Дмитровке»

Роспись городу Лундану и всей Аглицкой земли А воровства у них никакова нет, а буде кто зворует и украдет хотя что невеликое, и тех людей вешают. А хто солжет, и тому скрозь язык проденут веревку и выводят на улицы, а руки и ноги роспетлят и водят по всем улицам, да ставят, чтоб всякой видел.

Консисторский секретарь Гаврило Муратов судился в ярославской палате уголовного суда, а потом в правительствующем сенате, за взяточничество, как это видно из сенатского указа от 14-го мая 1789 года на имя ярославского и вологодского генерал-губернатора Кашкина.

Любопытна следующая «лихоимственная такса», установленная Муратовым, которая, конечно, не была постоянной, и повышалась или понижалась, смотря «по обстоятельствам» (сообщено Л. Н. Трефолевым):

За переведение из одной церкви к другой, более доходной, в пономари – 15 руб.

За оставление без штрафу за дерзкие слова (?) – 40 руб.

За назначение в дьяконы из дьячков – 25 руб.

За справку о назначении в пономари – 10 руб.

За представление к его высокопреосвященству к слушанию (?) – 5 руб.

За резолюцию на прошении (?) – 5 руб.

За обещание не показывать в ведомостях порочными – 50 руб.

За определение в приставы (?) – 7 руб. Да сверх сего холстины 37 аршин по цене на – 5 рублев.

Новым аристократом, каким-нибудь «графом» И. Г. Чернышевым насаждавшим con amore (с любовью, лат. – А.Г.) новыя заграничныя моды на счёт жены, родственницы императрицы и тоже «графини» Ефимовской, и на счёт казны, продавшей ему за 90 тысяч медные заводы, им же перепроданные казне обратно, в разорённом виде, за 700 тысяч.

Другой граф императрицы Елизаветы, П. И. Шувалов – не имел открытаго стола и поддерживал своё положение иным способом, «находя нужныя суммы для удовлетворения роскоши императрицы», – в качестве перваго финансиста того времени. Но и он, имея 400 тысяч руб. ежегоднаго дохода, ухитрился накопить на себе больше миллиона казеннаго долга.