Татьяна Кайко - Реальное долголетие и иллюзии бессмертия

Но самое удивительное достижение медицинской науки нашего времени — трансплантация (пересадка органов). Вспомните операции по пересадке сердца, осуществленные знаменитым Кристианом Бернардом, — о них знает весь мир. То, что еще 15–17 лет назад казалось чересчур смелым экспериментом, сенсацией, сегодня становится реальностью.

Безусловно, пересадку, замену больных органов и частей тела в целях возвращения здоровья и продления жизни пациента можно только приветствовать. Если бы в связи с этим не возникало множество проблем морально-этического характера. Например, где взять тот или иной орган, причем от здорового человека, годный для пересадки? Ведь и сердце, и печень, взятые у внезапно погибшего человека, скажем, в автомобильной катастрофе, можно трансплантировать лишь тогда, когда смерть уже наступила, но жизнь других органов еще не угасла.

«Я продам почку, глаз и любой другой орган, чтобы получить возможность питаться и уплатить свои налоги» — такое объявление написал 52-летний аргентинский рабочий. Да, в последнее время в США и других странах Запада начал процветать такого рода бизнес. Заинтересованы в нем, разумеется, прежде всего богатые, ведь не каждый может позволить себе заплатить за пересадку почки 30 тысяч долларов, печени — 200 тысяч долларов. Некоторые бизнесмены уже поговаривают о создании «рынка», где можно покупать и продавать человеческие органы.

«Доктор Барри Джекобе из Виргинии уже готов… создать международную посредническую фирму, которая могла бы приобретать почки у нуждающихся из стран «третьего мира». Дело представляется ему выгодным: сейчас в США от шести до десяти тысяч человек записаны в очередь на пересадку им почек и только около трети из них рассчитывают воспользоваться почками своих близких родственников…» — рассказал на страницах газеты «Правда» журналист-международник Юрий Жуков.

Есть у медиков и еще один путь в решении этой проблемы — создание искусственных «запчастей» для человеческого организма. И советская наука идет именно по этому пути.

Итак, красивая сказка о бессмертии, рассказанная Раймондом Муди и подхваченная западными учеными-теологами, не состоялась. Однако как обстоит дело с реальным и возможным уже сегодня увеличением продолжительности жизни? Ведь для человека и 150–200 лет равносильны бессмертию. Сколько за этот срок можно увидеть, сделать, узнать!

Вопрос реального долголетия заинтересовал ученых очень давно. Еще Аристотель размышлял на эту тему. В XVIII веке известный французский естествоиспытатель Бюффон пришел к заключению, что продолжительность жизни животных в семь раз превышает период их роста. Но если полное возмужание человека, рассуждал ученый, наступает в 25 лет, то он должен жить 175 лет. Французский ученый Фрумузан полагал, что человеческий организм рассчитан на 150 лет. Мечников считал, что век человека равен 125 годам, советский ученый-геронтолог Богомолец называл 125–150 лет, русский биофизик академик Лазарев говорил о 150–180 годах. Академик Тарханов писал о том, что «…естественная, нормальная продолжительность жизни человека, счастливо ускользнувшего от насильственной смерти, есть в самом деле 100 и более лет».

Хочется сделать небольшое отступление и напомнить читателю одно из многочисленных путешествий героя книги Джонатана Свифта — Гулливера. Помните, как автор описывает жителей страны лаггнежцев, среди которых изредка рождались люди, отмеченные темным пятнышком на лбу, знаком того, что они наделены чудесным даром бессмертия? Предвкушая встречу со струльдбругами, этими счастливейшими из людей, Гулливер мечтал о том, что сделал бы он, став, как они, бессмертным, как распорядился бы своей жизнью, принявшись за изучение наук и искусств, «постепенно стал бы мудрецом, источником всяких знаний для своего народа». И каково же было удивление, а затем и разочарование Гулливера, когда он узнал подробности образа жизни струльдбругов. «Достигнув восьмидесятилетнего возраста, который здесь считается пределом человеческой жизни, они, подобно смертным, превращаются в дряхлых стариков. Но кроме всех недугов и слабостей, присущих вообще старости, над ними тяготеет мучительное сознание, что им суждено вечно влачить такое жалкое существование». Струльдбруги «упрямы, сварливы, жадны, угрюмы, тщеславны и болтливы…Считаются неспособными к занятию должностей… У них выпадают зубы и волосы». Они перестают различать вкус пищи. «Мне никогда не приходилось видеть ничего омерзительнее этих людей. Женщины были еще противнее мужчин. Помимо обыкновенной уродливости, свойственной глубокой дряхлости, они с годами все больше приобретают облик каких-то призраков. Ужас, который они внушают, не поддается никакому описанию», — заключает рассказ об этих «счастливейших» из людей Джонатан Свифт.