Александр Петров - Гравитация. От хрустальных сфер до кротовых нор

Теперь мы можем также пояснить фразу, прозвучавшую значительно ранее: «общая теория относительности не опровергла теорию Ньютона, а дополнила ее для описания режимов (систем), которые во времена Ньютона и вообразить-то было невозможно». Как и самые ранние представления о тяготении, так и теория Ньютона – это все-таки попытки описать известные проявления гравитационного взаимодействия. Да, теория Ньютона позволила открыть новые планеты. Но это результат приложения все того же закона всемирного тяготения, который фактически интерпретируется как известное решение уравнений Ньютона. Уравнения ОТО поставили исследователей совершенно в другую ситуацию. Внешне простые, они оказались весьма сложными для поиска решений, которых оказалось великое множество. Часто не менее сложной оказалась интерпретация новых решений: если одни из решений были некими обобщениями гравитирующих моделей теории Ньютона, то другие «и вообразить-то было невозможно». К последним, например, можно отнести решения для черных дыр, присутствие которых во Вселенной уже доказано. Но об этом немного позже.

Рис. 6.3. Движение планеты

Принцип соответствия специальной теории относительности связан с уравнениями для материи. При «отключении кривизны» эти уравнения, построенные в искривленном пространстве-времени, должны перейти в уравнения в плоском пространстве Минковского. Мы это не конкретизируем, но приведем простой пример. Если в одном из решений в искривленном пространстве-времени частица движется по кривой геодезической, то при «отключении» кривизны (гравитации) движение частицы переходит в движение по прямой – это очевидно.

О жизни Альберта Эйнштейна написано очень много. Мы ограничимся лишь некоторыми эпизодами и случаями из его жизни.

Интересной является история присуждения Нобелевской премии. Здесь нужно напомнить о работах Эйнштейна, которые были опубликованы в 1905 году.

«К электродинамике движущихся тел» – статья, которая вместе с работами Пуанкаре, стала основой СТО.

«Об одной эвристической точке зрения, касающейся возникновения и превращения света» – статья, объяснявшая явление фотоэффекта и ставшая фундаментом квантовой теории. Именно за этот результат была присуждена Нобелевская премия за 1921 год.

«О движении взвешенных в покоящейся жидкости частиц, требуемом молекулярно-кинетической теорией теплоты» – работа по броуновскому движению, существенно продвинувшая статистическую физику.

Эти работы не только показали его силу теоретика, но и изменили лицо всей физики. А уже в 1915 году Эйнштейну удалось завершить построение ОТО. Основания для номинации на Нобелевскую премию были весомые. Однако, несмотря на очевидную значимость достижений, Эйнштейн не очень подходил для кандидата. Поскольку он был теоретиком, то зримая польза от полученных результатов была неочевидной. Мало того, его гражданская позиция пацифиста с левым уклоном была не в его пользу. Не последнюю роль играли и еврейские корни… И, наконец, только очень узкому кругу ученых достижения Эйнштейна были понятны, они в то время были совсем «непубличными».

Но в ноябре 1919 года результаты наблюдений солнечного затмения подтвердили предсказания ОТО. Вся мировая пресса взорвалась сенсационными сообщениями. Эйнштейн стал знаменитостью. Его приглашали с лекциями в университеты всего мира, от США до Японии. Тем не менее, на Нобелевский комитет это действовало мало, и премию за 1920 год ему не присудили.

Как сейчас известно, основным противником присуждения премии Эйнштейну был влиятельный член Нобелевского комитета, офтальмолог Альвар Гульстранд (1862–1930). Он был талантливым физиком-самоучкой, занимался преломлением света в сложных оптических системах, включая глаз, и получил Нобелевскую премию за 1911 год по физиологии и медицине. С 1911 по 1929 годы он был членом Нобелевского комитета по физике (с 1922 – председателем). Как знаток классической геометрической оптики, Гульстранд имел свое мнение по поводу как СТО, так и ОТО, и изо всех сил противился: «Эйнштейн не должен получить Нобелевскую премию, даже если этого требует весь мир!»

Возможно, Эйнштейн и не получил бы премию, если бы не другой шведский физик – Карл Вильгельм Озеен (1879–1944). Он сам был специалистом в очень узкой области, но как профессор одного из университетов Швеции мог принять участие в номинации кандидатов. Озеен собирался номинировать на премию Нильса Бора (1885–1962), но тот также был теоретиком и имел мало шансов в Нобелевском комитете. Однако при объединении эйнштейновского объяснения фотоэффекта и боровской модели атома водорода получался результат, противопоставить которому было нечего. Это была теория о строении вещества, прочно стоящая на экспериментальном фундаменте.