Робин Махержи - Что будет дальше? Искусство превращать истории в сценарии [litres]

Некоторые вымышленные персонажи кажутся реальнее настоящих или как минимум реальнее всех, кого мы встречали на своем веку. В первом случае, вероятно, дело в том, что нам редко встречаются характеры, которые удается увидеть во всей их глубине – это не происходит ни с друзьями, ни с самим собой. Скарлетт О’Хара, Аттикус Финч, Трэвис Бикл, Майкл Корлеоне, Сальваторе и Альфредо – прекрасное тому подтверждение. И таких героев куда больше. Чтобы написать таких персонажей, не надо лишних слов, не надо пояснений. Нужна лишь глубокая связь. Испытав глубокую связь с ними, позволяющую заглянуть за фасад и увидеть их внутренний мир, непременно приобретаешь колоссальный опыт. Ощутив ее, люди хотят рассказать о ней, поделиться ею. Художники начинают рисовать. А писатели, разумеется, будут писать. Именно мощь этого понимания становится движущей силой создания сценариев. Скарлетт О’Хара создавалась не в лаборатории. Это не сумма компонентов, собранных воедино. Странным образом, она живет и дышит точно так же, как вы или я. Вот почему она совершенно неуловимым и все же крайне важным образом похожа на каждого из нас. Шекспир называл это «стеклянным нутром». Именно это каждый называет собственным «я».

Самовосприятие

Как же вдохнуть жизнь в наших персонажей, чтобы они были не просто кирпичиками в стене нарратива, не просто пешками в отрывках истории, не просто типажами или архетипами, не просто искусственно созданными фигурами для техничной, но дешевой сцены? Надо вселиться в них. Да, вот так просто. Как мы видели, величайшие герои требуют личного участия. Нельзя просто собрать их из кусочков, как куклу (голова – туловище – ножки), взяв с полки отдельные недостатки и налепив их на «сверхобъективное восприятие», наделив героя непокорной шевелюрой или дергающимся глазом, чтобы он смотрелся интереснее. Все начинается со сбора Основы. История и персонаж, как уже говорилось, неразделимы и дополняют друг друга, как форма и цвет в случае с бананом. Так что, записывая свои наблюдения, вы собираете материал не только для создания истории, но и для создания персонажа. Однако помните: вы не геолог, подбирающий камни на пляже, а скорее ботаник, который зарисовывает цветы.

Наблюдая за парнем, закинувшим ноги на сиденье, можно решиться написать суровое письмо в местную газету и пожаловаться, что нынешняя молодежь никого не уважает. А можно начать проводить антропологическое исследование. Однако возможности для драматургии открываются в тот момент, когда наблюдатель пытается взглянуть на мир глазами этого самого парня. Настороженный и подозрительный тип, сидящий через проход, внезапно становится воплощением негодования, отвращения, презрения. Кем он себя считает? Дайте ему высказаться. Эй ты, чистоплюй с блокнотом, давай, скажи что-нибудь. В этот момент писатель сам становится этим парнем и смотрит на себя со стороны. Мысли и чувства, восприятие ситуации, злость и боль, воплощенные в соответствии с законами воображения, проявились не благодаря случайной догадке или анализу, а благодаря эмпатии.

Пока мы через силу составляем жалобу, или полностью погружаемся в собственные тревоги, или попросту предаемся мыслям, терзающим нас в тот или иной момент времени, ощутить связь с этим молодым человеком ни за что не получится. В конце концов, он прямо-таки подает массу сигналов, намекая, что пресловутая связь будет большой ошибкой с нашей стороны. Более того, скорее всего, так большую часть времени ведет себя большинство людей. Мы поднимаем воротник и отводим взгляд. Однако собиратель Основы делает еще один шаг. На мгновение он отпускает собственные тревоги, мысли и переживания. Писатель перестает думать о том, что он писатель, и на время способен увидеть мир глазами озлобленного парня, который так и напрашивается на неприятности. Писатель отказывается от собственных привязанностей и ищет некую универсальную точку понимания. Это и есть возвышенное безумье. Разрушение эго – не только ключ к творческому процессу, но и суть истории.

Проезжая однажды утром по одной из очаровательных дорог Уэст-Кантри, я заметил семью, устроившую пикник. То была прямо-таки классическая сцена: мама и папа, парочка детей, яйца вкрутую, чай в термосе и, наверное, парочка ос, поскольку это все-таки Англия. Моя машина неслась вперед, но я заметил, что между мной и ими – семейством, расстелившим на траве одеяло, располагалось сеточное ограждение, а поверх него – колючая проволока. Через несколько ярдов я проехал караульный пост и сообразил, что передо мной военная база. То была семья военного. Я не знал, почему они отправились на пикник. Быть может, отпраздновать что-нибудь, а может, попрощаться. Но контраст исключительно обычной семейной сцены и металла всей этой военной машины породил колоссальный дисбаланс. Мы уже видели, как столкновение противоположностей становится движущей силой истории, как может наклониться мир из-за смещения центра тяжести. Что ж, вот как раз такой случай. Однако из-за чего мне захотелось поделиться этой историей, что позволило рассказать ее? Все дело в том, что я задумался, кем был в их глазах, пока проезжал мимо. И по мере размышлений над этим вопросом (Что бы они подумали обо мне? Позавидовали бы или проигнорировали? Насколько сильно шипастая проволока сжимается вокруг их жизни, огораживая их мирок, скрывая все, что находится за ее пределами? Насколько отличается их восприятие мира, если вообще отличается?) я начал смотреть на мир их глазами. К тому моменту как через пару часов я добрался до места назначения, я точно знал, что история готова. Потребовалось кое-что изучить (честно говоря, довольно много), прежде чем я сумел поведать их историю, но семя уже было посеяно, и, что гораздо важнее, уже была Основа.