Стивен Пинкер - Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса

Правоведы Уна Хэтэуэй и Скотт Шапиро считают, что именно объявление войны незаконной стало основной причиной «долгого мира». Идею, что страны должны поставить войну вне закона, в 1795 году выдвинул Кант. Форму международного соглашения она впервые приняла при подписании многократно осмеянного Парижского пакта 1928 года, также известного как пакт Бриана – Келлога, но по-настоящему влиятельной стала только после учреждения ООН в 1945 году. С тех пор к соблюдению запрета на завоевательную войну несколько раз приходилось принуждать посредством силового вмешательства, как в 1990–1991 годах, когда международная коалиция предотвратила аннексию Ираком Кувейта. Но куда чаще этот запрет действует как моральная норма – «цивилизованные страны просто не ведут войн» – и подкрепляется экономическими санкциями и символическими наказаниями. Эти меры достаточно эффективны, пока государства дорожат своим положением в международном сообществе, и именно поэтому нам следует ценить и укреплять это сообщество, которому сейчас угрожает популистская риторика националистов [476] Моральные нормы и юридические запреты как причина «долгого мира»: Goertz, Diehl, & Balas 2016; Goldstein 2011; Hathaway & Shapiro 2017; Mueller 1989; Nadelmann 1990. .

Разумеется, эта норма соблюдается не всегда – последним примером такого нарушения служит российская аннексия Крыма в 2014 году. Это как будто подтверждает скептическую точку зрения, согласно которой до создания мирового правительства международное право бессильно и кто угодно может насмехаться над ним безнаказанно. Хэтэуэй и Шапиро отвечают, что законы точно так же нарушаются и внутри стран, в диапазоне от неправильной парковки до убийства; тем не менее неидеально соблюдаемые законы лучше, чем полное беззаконие. Они подсчитали, что за век, предшествовавший заключению Парижского пакта об отказе от войны, в год в среднем случалось одиннадцать аннексий масштаба Крыма и большинство из них были вполне удачными. Но буквально каждый гектар земли, захваченный после 1928 года, был возвращен государству, его потерявшему. Фрэнк Келлог и Аристид Бриан (госсекретарь США и министр иностранных дел Франции), похоже, смеются последними.

Хэтэуэй и Шапиро отмечают, что объявление межгосударственных войн незаконными имело и свои минусы. Освободив завоеванные когда-то колонии, европейские страны оставили после себя слабые государства с нечеткими границами и без общепризнанных преемников своей власти. В этих странах часто разгорались гражданские войны и межобщинные конфликты. По новому международному праву они больше не могли стать объектом законного завоевания со стороны государств с более эффективной политической системой, так что годами и даже десятилетиями оставались в состоянии полуанархии.

Тем не менее снижение числа межгосударственных войн служит свидетельством колоссального прогресса. В гражданских войнах погибает меньше людей, чем в межгосударственных, и с конца 1980-х годов число гражданских войн тоже пошло на спад [477] Гражданские войны менее смертоносны, чем межгосударственные: Pinker 2011, pp. 303–5. . С момента окончания холодной войны великие державы больше интересует не то, кто победит в гражданской войне, но как положить ей конец, и они поддерживают миротворческие усилия ООН и прочих международных сил, которые встают между враждующими сторонами и зачастую в самом деле творят мир [478] Миротворцы творят мир: Fortna 2008; Goldstein 2011; Hultman, Kathman, & Shannon 2013. . К тому же чем богаче становятся страны, тем меньше они подвержены риску гражданской войны. Их правительства могут себе позволить обеспечивать население здравоохранением, образованием и охраной порядка, что в глазах граждан дает им преимущество по сравнению с противником, благодаря чему они возвращают контроль над периферийными районами, где обычно закрепляются полевые командиры, преступные синдикаты и партизанские отряды (чаще всего это одни и те же люди) [479] В богатых странах меньше гражданских войн: Fearon & Laitin 2003; Hegre et al. 2011; Human Security Centre 2005; Human Security Report Project 2011. Полевые командиры, преступные синдикаты и партизанские отряды: Mueller 2004а. . А поскольку многие войны начинаются из-за взаимного страха, что, если одна сторона не нанесет превентивного удара, ее уничтожит превентивный удар другой стороны (в теории игр этот сценарий называется дилеммой безопасности, или гоббсовой ловушкой), установление мира в регионе, какими бы ни были первоначальные причины этого мира, само по себе способствует его дальнейшему укреплению. (Верно и обратное: войны могут быть заразными [480] Заразность войн: Human Security Report Project 2011. .) Все это помогает объяснить сужение географии войны, в результате которого мир сейчас воцарился в большинстве регионов планеты.