Владимир Николаев - Американцы. Очерки

Вот два примера из тех, о которых писала пресса.

Карен четырнадцати лет. Ее соблазнил сутенер. Она поругалась с родителями, и он увез ее из Миннеаполиса в Нью-Йорк. За десять недель заработала для своего хозяина 4 тысячи долларов. Пыталась от него бежать, но сутенер так избил девушку, что она попала в больницу. Оттуда она сообщила о своей судьбе родителям.

Клара шестнадцати лет. Тоже из Миннеаполиса. Убежала из дома и наткнулась на сутенера, стала работать на него. Она вспоминает: «Он не пускал меня в дом, если я не приносила ему 150 долларов за день». В Нью-Йорке Клара в течение 16 месяцев заработала для него не меньше 100 тысяч долларов. Сорок два раза ее арестовывали за проституцию (которая в США официально запрещена), но она ни разу не попадала за решетку. Наконец она попыталась бежать от сутенера и вернуться домой, но тот поймал ее и избил так, что она надолго попала в больницу.

И, наконец, еще одна типичная история. Ее поведал уже цитировавшийся нами журналист Мишель Каэн:

«В Лос-Анджелесе пешеходы встречаются редко. Город вытянут в линию, и ездят, как правило, на машинах. Но на Голливуд-бульваре тротуары редко пустуют. Здесь находится Митрэк— мясная лавка. Так называют завсегдатаи и полицейские этот особый уголок. Здесь-то я и встретил Сильвер. Ей немногим более двенадцати лет. Загорелая, как все калифорнийки, белокурая. Она носит ультракороткие шорты из джинсовой материи. Кармашек на поясе обозначен двумя тонкими ремешками. Она соглашается рассказать мне о своей жизни. Классическая схема — ее я встречал затем раз десять, с рядом изменений. Маленький городок Вильконсин. Отец — безработный и алкоголик, исчезнувший в неизвестном направлении (в США для того, чтобы семья имела пособие для многодетных, ее главе необходимо покинуть домашний очаг). В крохотном домишке Сильвер двое ее младших братьев и мать, которая из депрессии впадает опять в депрессию. Самым желанным собеседником Сильвер был телевизор. Вездесущий, от семи часов утра до четырех часов утра же. С его обязательным набором: слабоумные игры, во время которых выигрывают 25 тысяч долларов, новые машины, манто, передачи о полицейских, занимающихся перевоспитанием трудных детей, и все те фильмы, которыми полны экраны Калифорнии. Земля обетованная. Декорация, резко контрастирующая с тем, что окружало Сильвер в реальности. Она решила уехать. Ей нужны деньги. Она их крадет. Сначала несколько долларов, изъятых из скудного бюджета семьи. Затем ворует товары в магазинах самообслуживания. Перепродает вещи недорого. Когда Сильвер исполнилось одиннадцать лет, она собрала то, что ей казалось большим кладом,— 130 долларов. Она уезжает в Калифорнию. Пальмы, море, «кадиллаки» с цветными стеклами. Пробыв несколько часов в Лос-Анджелесе, Сильвер остается с 75 долларами в кармане и не имеет угла на ночь. Она решается скрепя сердце отправиться обратно домой. Направляется на остановку автобуса. И там встречает девушку старше себя. Той не больше шестнадцати лет. Она заговаривает с Сильвер, сожалеет о ее судьбе и предлагает ей свою помощь. Устроить ее на ночлег на несколько дней, если она захочет. Бесплатно. Начиная с этого момента, все разворачивается очень быстро... Я привез Сильвер на Мит-рэк. В машине я не осмелился спросить ее о том, что она собирается делать дальше-когда станет взрослой...»

Как видно из приведенных выше историй о судьбах детей и подростков, они бегут из родного дома. Американская статистика свидетельствует, что это явление приобрело небывалые масштабы — 800 тысяч в год. Причин немало, но одна из самых главных — падение нравов. Ребята бегут из семьи отнюдь не в поисках приключений, не в дальние страны. Они просто пытаются спастись от беды, но при этом попадают из огня да в пламя. Специалист по юношеской преступности Боб Хазбандз (из Хьюстона) считает, что юные беглецы «не искатели острых ощущений. Дело в том, что в их семьях что-то рушится в самой их основе». То же мнение высказывает сенатор Бэрч Бай: «Сегодня бегство из дома отнюдь не похоже на некогда распространенное среди молодежи желание повзрослеть и возмужать без участия родителей. Это скорее всего отчаянный крик подростка о помощи, ему не с кем поговорить по душам дома. И, не услышав этого отклика, он пытается убежать от действительности, скрыться от самого себя. Это наиболее вероятный кандидат на скамью подсудимых. Вполне логично, что с увеличением количества беглецов растет и преступность».

У процесса разрушения моральных устоев есть еще одна поистине страшная сторона — отравление нации наркотиками. Эта зараза проникла всюду, в том числе и в высшие учебные заведения, и даже в школы. Журнал «Ю. С. ньюс энд уорлд рипорт» пишет, что старшеклассники больше курят марихуану, чем табак. Пожалуй, ни один из множества моих обстоятельных разговоров с американцами не обходился без того, чтобы они не поинтересовались тем, как обстоят дела с этой проблемой в Советском Союзе. Они спрашивали об этом потому, что у них наркомания не может не тревожить каждого, особенно тех, у кого подрастают дети,— ведь именно молодежь становится легкой добычей распространителей страшного зелья.