Николаев В.Д. - Американцы. Очерки - 1982

Вечернее застолье в провинциальной американской семье. Хозяева — интеллигенты среднего достатка, на жизнь им жаловаться не приходится.

Позади всенепременные первые коктейли, подходит к концу обильный ужин. Беседа делается все оживленнее, доверительнее. Как и положено в таких случаях при знакомстве, заходит разговор о близких — детях, родителях. Хозяин дома с гордостью представляет своего сына-подростка. Приятный с виду парень. Конечно, учится в школе. Конечно, обожает спорт. Но ко всему прочему любопытная деталь: «Он у нас бизнесмен,— довольно улыбается отец — У него свой инкубатор». Оказывается, подросток разводит цыплят на продажу. Сам, без чьей-либо помощи. И делает при этом деньги, то есть в итоге получает прибыль. Понятно, что для достижения такого конечного результата необходимо не только знать технологию этого весьма специфического производства, но и уметь считать деньги. Коль скоро он их за свои усилия получает, значит, он связан с рынком сбыта, значит, он должен разбираться в конъюнктуре и т. п. Одним словом, просто юным натуралистом его не назовешь.

И тут же услужливая память подсказывает, как в романе Драйзера «Финансист» описываются детские годы Фрэнка Каупервуда. Тот «с огромным интересом наблюдал, как производятся маклерские операции и как ловко обмениваются всевозможные бумаги... Отец, довольный, что сын интересуется его делом, охотно давал ему объяснения, так что Фрэнк в очень раннем возрасте уже составил себе довольно полное представление о финансовой системе Америки». Это представление помогло Фрэнку в тринадцать лет совершить первую коммерческую операцию — заработать тридцать долларов на спекуляции мылом. А через несколько лет на финансовом горизонте Америки появился еще один крупный делец — Каупервуд-младший.

История эта давняя, к тому же взятая нами из литературы. А вот наши дни, реальная американская действительность. Газетная полоса. Крупный заголовок — «Дети-капиталисты». И подзаголовок: «Частное предпринимательство умерло? Никогда!» В центре полосы большая фотография — трое юнцов и одна девушка. Это о них идет речь. Они самые юные капиталисты США. У семнадцатилетнего Эндрю Фаркаса уже полмиллиона долларов, которые он «сделал» лично. Каким образом? Как рассказывает сам Эндрю, свою деловую карьеру он начал с четырнадцати лет. Ему пришла в голову идея приспособить компьютеры для мелкого бизнеса, что и положило начало его капиталу. «Я вполне обычный парень,— говорит Эндрю,— но у меня есть один глубокий интерес. Отметки в школе у меня средние. Ничего не читаю, кроме учебников и специальной литературы. Собираюсь специализироваться в уже избранной мною области и достичь большего. По убеждениям демократический консерватор. Считаю себя капиталистом...»

Карен Вашингтон, ровесница Эндрю, преуспела в жизни меньше, чем он, — у нее только 100 тысяч долларов. Карен рассказывает в газете о том, что начала она свой бизнес с пятнадцати лет (покупка одежды оптом и перепродажа ее в розницу), одолжив деньги для начала дела. «У меня трезвая голова,— говорит, она.— Я работаю бесконечно. Фактически я работаю все время. И это на самом деле так. Ни личной жизни, ни развлечений для меня не существует. Я решила пожертвовать всем этим и пожить в свое удовольствие потом. Мне ведь только семнадцать, все впереди. Я отнюдь не во всем сильна. Отметки самые средние, а в этом семестре дела у меня в школе вообще неважные, но у меня есть цель в жизни, и она движет меня вперед».

Эрик Шон имеет уже пятнадцать служащих, работающих на него, говорит, что в самом ближайшем будущем увеличит их число до девяноста. Его родители и родители других юных бизнесменов в восторге от своих предприимчивых детей. «Мой отец и бабушка,— говорит Эрик,— одобряют мою деятельность. Они ведь знают, что большинство ребят мечтают о машине, а для меня машина — моя корпорация».

У Дэвида Роза тоже пятнадцать служащих. Успехи в школе средние. Бизнес его развивается...

Нью-йоркская газета «Дейли ньюс» присоединяется к восторгу родителей.

По-моему, эта публикация красноречиво свидетельствует о том самом моральном климате, который нам кажется, мягко говоря, странным, неподходящим, а для американцев он привычен.