Борис Кипнис - Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

В эти трагические дни Суворов находился в Херсоне, откуда руководил вверенными ему войсками и наблюдал за поведением турок в Очакове, поддерживая постоянную переписку с командовавшим в районе Кинбурна генерал-майором И. Г. фон Реком, своим старым боевым товарищем по сражению при Козлуджах. У них в Очакове были свои осведомители из числа армян и греков. 8 августа Суворов рапортовал Потемкину из Херсона, что на границе все спокойно, а сам он собирается в Кинбурн для «лучшего о всем осведомления» [557] Суворов А. В. Документы. – Т. 2. . Прошло три дня, и он рапортует о положении дел в Очакове:

«Турецкая флотилия под Очаковым ныне состоит: фрегат около 40 пушек, 3 корабля [558] То есть линейных. 60 п[ушечны]х, 6 шебек 10 п[ушечны]х, 6 фелюг 5 п[ушечных], военной бот (прежде наш) 12 п[ушечн]ый, протчих 15 фелюг и мелких тартан 1 п[ушечны]х … Войска полевого было около 3000, более конницы, ныне гораздо уменьшилось; конницы же осталось до 500 албанцев; более уходят, нежели прибывают по притчине, что паша не довольную порцию производит за недостатками» [559] Суворов А. В. Документы. – Т. 2. – С. 308. .

Через неделю рапортует он, что, по донесениям И. Г. фон Река, в Очакове усиливается боеготовность турецких войск и продолжается укрепление стен крепости, как доносят разведчики и как можно наблюдать с Кинбурнской косы. Сам генерал-майор дал уже своим войскам наставления о бдительности и докладывает, что количество заболевших в Шлиссельбургском пехотном полку, составляющем гарнизон крепости, начинает снижаться, а больные выздоравливают [560] Там же. С. 310. .

Когда Суворов писал этот рапорт, война была уже объявлена и глухие слухи об этом уже разносились по приграничью. 20 августа он сообщает Потемкину [561] Потемкин был удостоен этого титула 8 июня 1787 г. , что уезжает в Кинбурн, так как оттуда уже два дня не поступало информации. В этот самый день турецкая эскадра атаковала в лимане два наших корабля, назначенных ожидать для эскортирования линейные корабли «Владимир» и «Александр», заканчивавшие вооружение в Херсоне. По возвращении 25 августа генерал наш посылает рапорт о бое наших судов с турками:

«…в 4 часа 20-го числа со всех судов турецких началась пальба из пушек и мортир, на что с фрегата “Скорого” и б[о]т[а] “Битюга” ответствовано было ядрами и брандскугелями [562] Зажигательные, насмоленные ядра. . Сие сражение продолжалось до шести часов, когда военные наши суда по наступающему ночному времени снялись с якоря и стали выходить из узкого прохода в лиман. Турецкие суда погнались за ними, между тем с обоих сторон производилась беспрерывная пальба. В 7 часов фрегат и бот, допустя турецкия суда подойти на ружейный выстрел, произвели по оным жестокую пальбу из пушек и ружей, ядрами и картечами, отчего многие неприятельские суда, будучи повреждены, все обратились назад…» [563] Суворов А. В. Документы. – Т. 2. – С. 316.

То, что турки первыми объявили войну и первыми обнажили оружие, было хорошо для России: формально она стала жертвой нападения, и это обязывало Австрию сдержать данное в союзном трактате обещание и вступить в войну. Но на деле к большой войне Россия была пока не готова: сказывались последствия прошлогоднего неурожая, незавершенность укреплений Херсона, Севастополя и пр., недостаточная подготовленность боевых запасов в арсеналах и продовольственных складов Екатеринославской армии. Потемкин знал все это и был встревожен, кроме того, его трепала лихорадка, а это всегда действовало на дух его угнетающе. Суворов же в событиях 20 августа видел доброе предзнаменование и в своем письме к патрону от 23 августа старался влить в него свой бодрый дух и энергию:

«Вы велики, ваша светлость. Я ясно вижу, как обстоят дела. Будущее управляет настоящим. Ваша Светлость да простит мне мою мечту… Виды красивы здесь, под Херсоном и Кинбурном, но для любителей вахт-парадов; находиться постоянно в обороне. Участники никогда не бывают все хороши, и к тому же они все-таки люди. Это количество рук, само по себе значительное, могло бы быть использовано с большей пользой в другом месте, Тавриде не нужны корабли. Эх! Пусть только варвары там высадятся, и сколько их там будет? Что-то между 5000–9000 человек, при условии, если они употребят все свои морские силы. Но чем больше они проникнут в глубь страны, тем больше их будет порублено; потому что из предосторожности татары, главным образом жители равнины, были однажды обезоружены [564] Здесь Суворов ведет речь о судьбе турецкого десанта, если он будет высажен в Крыму. . На Лимане под Очаковом они имеют 1/4 [своих сил] или около того и в другом месте, под Трапезундом, Варной, Суджуком. Они могли бы иметь и больше, но они не могут обнажить Дарданеллы. Пусть их скорее уничтожат под Очаковом. Если они продержатся, пока не подтянут подкрепления, и если в дальнейшем они будут отважны, то дело будет жаркое и только лучшие из них уцелеют. Вооружение ”Владимира” и ”Александра” запоздает, ”Скорый” и ”Битюг” будут отныне играть ту же роль. Для нашего Севастопольского флота надобны сухопутные войска в количестве от 1200 до 2000 человек; они найдутся под рукой. Если у них будет нехватка продовольствия, то у них зато есть водка, а пока им нужен только хлеб и спартанская похлебка. Там, где прошли варвары, пройдут и наши. По своему влиянию бой от 20 августа является значительным, и смею сказать, что можно было бы послать Обольянинова [565] Капитан-лейтенант А. А. Обольянинов, командир фрегата «Скорый». и Кузнецова [566] Лейтенант И. Ф. Кузнецов, командир бота «Битюг». к англичанам, чтобы они там командовали [567] Высшая оценка их военного искусства. . Тогда, тот час же, Очаков окажется блокирован с моря! <���…> Мне останется лишь бдительность и быстрота и, Ваша Светлость, тогда предусмотрительность и удача будут руководимы величием души Вашего Сиятельства» [568] Суворов А. В. Документы. – Т. 2. – С. 312–313. .