Борис Кипнис - Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

«…от Самура до Баки [419] То есть Баку. безлесно 350 в. сухарями: дреки Куры, где лесу и камышу довольно – 170 в.

До Ряща 360 в. тож. Прошед до Дербента 212 в., не доходя колодца Донгули 10 в., окажется ядовитая трава, от которой стеречься <���…>» [420] Суворов А. В. Документы. – Т. 2 – С. 224. .

Далее идет мнение о возможности солдатам пить «снежную воду» в умеренных количествах:

«…суть от дороги в правую сторону к подгорью [421] То есть к подножию Большого Кавказского хребта, так как войска идут по территории современного Дагестана. от 4-х до 20 в. обиталища, где трава и вода. Всего невыгодного сею дорогою, не доходя колодца Донгули 10 в., до Баки 135, от Баки трактом до Рещу 97, итого двести тридцать две версты» [422] Суворов А. В. Документы. – С. 224–225. .

Что и говорить, маршрут проанализирован подробно, времени зря он не терял.

Вторую часть рапорта составляло краткое, но емкое описание состояния флотилии:

«Ее императорского величества Каспийской флот состоит в фрегатах 3-х, из коих один во всем исправлен, другой к марту исправлен будет, третий ожидаем из Казани [423] Там была верфь. в мае месяце, как и бомбардирский корабль 1; ботов по комплекту 8: из сих один отдан для коммерции бухарскому посланнику <���…> и зимует под Астраханью. Касающееся по сему объяснение, как о купецких определяемых для кампании под Астраханью 13 и в пристанях Каспийского моря 18 зимующих судах, под литерою В, <���…>» [424] Суворов А. В. Документы. – С. 225. .

Командир Астраханского порта, кроме того, представил проект одной шхуны, вполне одобренный Суворовым.

Работа кипит в его руках и дело спорится. 28 февраля он рапортует Потемкину:

«Исправлявшийся здесь второй фрегат готов <���…> строение фрегата 1 и бомбардирского корабля 1-го, ботов 2-х под Казанью окончено, и по вскрытии вод спущены будут» [425] Суворов А. В. Письма. – С. 226. .

Он ожидает очищения Волги под Казанью к середине апреля. Спорится служба, слаживается и мир в семье, он простил жену и просил П. И. Турчанинова 12 марта 1780 г. помочь обелить ее репутацию:

«Милостивый Государь мой Петр Иванович! Сжальтесь над бедною Варварой Ивановною, которая мне дороже жизни моей, иначе Вас накажет Господь Бог! Зря на ее положения, я слез не отираю. Обороните ее честь. Сатирик сказал бы, что то могло быть романтичество; но гордость, мать самонадеяния, притворство – покров недостатков, – части ее безумного воспитания. Оставляли ее без малейшего просвещения в добродетелях и пороках, и тут вышесказанное разумела ли она различить от истины? Нет, есть то истинное насилие, достойное наказания и по воинским артикулам. Оппонировать: что она “после уже следовала сама…” Примечу: страх открытия, поношение, опасность убийства, – далеко отстоящие от женских слабостей. Накажите сего изверга по примерной строгости духовных и светских законов, отвратите народные соблазны, спасите честь вернейшего раба Нашей Матери, в отечественной службе едва не сорокалетнего <���…>

В[арвара] И[ванов]на упражняется ныне в благочестии, посте и молитвах под руководством ее достойного духовного пастыря» [426] Там же. С. 64–65. .

Письмо это, опубликованное уже более ста лет назад, – серьезнейший человеческий документ. Мы обычно говорим и пишем о полководце Суворове, реже – о любящем отце, но здесь, в мартовской Астрахани, на берегу вскрывшейся ото льда Волги покрывает лист писчей бумаги своим бисерным почерком человек, глубоко осознавший опасность ущербности поверхностного воспитания. Воспитания, не опирающегося на принципы нравственности. Он снова любит ее, «которая дороже <���…> жизни» ему, любит свою жену и как человек просвещенный винит в ее грехе дурное воспитание. Разум ее не был воспитан должным образом, как не была просвещена и нравственность, и вот вам плачевный результат. Много ли знаем мы русских моралистов XVIII столетия? Этот текст представляет нам полководца и героя поборником нравственности человеческой. Нам могут заметить, что заговорил он о нравственности, когда измена задела его за живое. Да, но много ли сегодня насчитаете вы людей, которые вспоминают о ней без личной причины?

Суворов в письмах часто говорит о своем добронравии в связи с обидами на незаслуженное небрежение его трудами. Но в этом письме, равно как и в еще нескольких, писанных той весной, он ратует за очищение души, с которой его связали таинством брака. Сострадает ей и радуется ее успехам: