Борис Кипнис - Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

Так, стоя уже одной ногой на дороге, ведущей на родину, все еще мечтал он дойти до Парижа.

Приверженный правде и справедливости, перед самым выходом из Аугсбурга Суворов был принужден дать еще один бой. Сражался он теперь посредством пера и чернил – и снова с Тугутом. Тот отказался ходатайствовать на переговорах с французами о размене русских пленных из корпуса Римского-Корсакова на французов под предлогом, что эти войска содержались на английские субсидии, а значит, и хлопотать о размене должны англичане. Не помогло ничто: ни письмо к русскому посланнику в Вене С. А. Колычеву – Тугут отказал ему [2351] Там же. С. 409. , ни обращение к Францу II с напоминанием, что, взяв в Швейцарии 1400 французов в плен, он передал их австрийцам [2352] Там же. С. 408, 415. , – холодное молчание было ответом. Все было тщетно. Вернулись они в Россию лишь через десять месяцев по приказу первого консула Франции Наполеона Бонапарта. Но Суворов об этом уже узнать не мог.

Русская армия потянулась по дорогам Верхнего Пфальца и в начале декабря вступила в Чехию, принадлежавшую австрийцам. Франц II был недоволен, что вчерашние союзники идут через его владения, обременяя его казну, и настаивал, чтобы марш свой совершили они как можно скорее [2353] Милютин Д. А. Указ. соч. – Т. 3. – №. 11. – С. 626–627. . Герой наш со свойственной ему проницательностью сообщал Павлу I из Праги, что на самом деле это недовольство есть результат наступившего наконец-то осознания, что с уходом русских австрийский император останется один на один против французов [2354] Там же. С. 422–423. . Вскоре Суворов получил от своего императора новый рескрипт, который предписывал ему оставаться в Чехии до весны 1800 г. и привести армию в порядок на случай, если Австрия продолжит войну с Францией. Суворов 14 декабря донес Павлу I о получении этих указаний и о прибытии из Вены повеления:

«…чтобы нас в нынешнем положении не тревожить и подавать нам всевозможные пособия, впредь до будущего повеления» [2355] Суворов А. В. Документы. – М., 1953. – Т. 4. – С. 424–425. .

Дипломатический ветер снова переменился.

Вскоре прибыл в Прагу хорошо знакомый по боям в Италии Бельгард и привез новый продукт стратегического «гения» Тугута и гофкригсрата. Теперь предлагалось следующее: в Италии, Швейцарии и Швабии будут действовать австрийские войска. Армию же Суворова перевести на Нижний Рейн, ниже Майнца, где она перейдет на левый (французский) берег Рейна и начнет наступать в Северную Францию для соединения с англо-русской армией, которая высадится или в Голландии, или в Бельгии, или в Нормандии. Соединившись, обе армии пойдут вглубь Франции и возьмут Париж! [2356] Милютин Д. А. Указ. соч. – Т. 3. – №. 12. – С. 627–628. Суворов не принял Тугутова плана, в целом ряде писем Колычеву и Растопчину он подверг измышление венского горе-стратега ядовитой и уничтожающей критике [2357] Суворов А. В. Документы. – М., 1950. – Т. 4. – С. 426, 427, 429, 430. , особенно не верил он в удачную возможность десанта после печального опыта только что провалившейся англо-русской экспедиции в Голландию. Он по-прежнему стоял за свою идею:

«Для произведения в действие нападения на границы Франции чрез Франш-Конте ли или чрез Дофине, которое последнее я всегда предпочитаю, надлежит употребить сто тысяч соединенного из российского, австрийского и других войск» [2358] Там же. С. 436. .

Так 24 декабря писал генералиссимус Павлу I из Праги. Император же по прочтении наложил резолюцию:

«Чтобы исполнил в силу последнеданных ему повелений» [2359] Там же. .

Что же касается посылки его собственной армии на Рейн, князь Италийский весьма четко высказался в тот же день в письме Растопчину:

«Так гнали нас из Италии в Швейцарию на предательство и гибель; так ныне на Рейн, где бремя крово[про]лития на одних россиян пасть может.

Его короле[вско]-имп[ераторско]е величество мне своего титла уже не дает, следственно и влияния моего в его войски не будет, распашная ж операция явится гигантическою» [2360] Суворов А. В. Документы. – М., 1950. – Т. 4. – С. 437–438. .

Насупили рождественские дни. Армия наша отмечала их среди дружественного ей чешского народа, а сам генералиссимус проводил их в Праге. Он был постоянно окружен иностранными визитерами, спешившими увидеть чудесного русского полководца, ставшего в этот сезон всеевропейской знаменитостью. Победитель при Абукире адмирал Горацио Нельсон прислал письмо, в котором говорил: