Альманах «Знак вопроса» - Знак вопроса, 2005 № 02

Отыскать кого-то взглядом в такой неразберихе казалось делом нелегким и в то же время простым — по особому покрою спартанской одежды. Через некоторое время Аристомену повезло: девушка с подругами зашла в рощу, неся венок, которым она по обычаю собиралась украсить священный дуб. Потом одна из девушек села на землю, остальные обступили ее и затеяли игру «чери-черепаха», в которой сидящая должна была отвечать мелическими стихами на предлагаемые вопросы. Аристомен легко оттеснил подруг и предложил напрямик:

— Пойдем со мной на берег Недона.

— С чего вдруг?

— Я хочу нарвать тебе лилий.

— А в колеснице Гелиоса ты меня прокатить не хочешь?

Аристомен только пожал плечами.

— А знаешь, как это здорово?.. Тоже не знаешь? Так поди, сядь голым задом в костер — узнаешь.

По тому, как изменилось лицо юноши, девушка поняла, что обидела его чрезмерно, а могла бы и просто отшить.

— Когда я смотрю на небо, идет дождь, — сказал Аристомен, — поэтому солнце мне чуждо.

— Ты откуда такой взялся, любитель лилий?

— Из Андании.

— А-а-а, слышала.

— Что ты слышала?

— Просто название от отца слышала.

— Твой отец спартанец?

Она кивнула.

— Если ты скажешь, как тебя зовут, то мы пойдем на берег Недона.

— Архидамея, — она сказала.

— Пошли, Архидамея, — он позвал…

Долго же пришлось им спускаться вниз вдоль реки, сквозь кусты Кипра и заросли тростника, вполне пригодного для изготовления флейт, пока попалось тихое место — стадиев двадцать, не меньше. Аристомен разделся, залез в воду и нарвал охапку еще не раскрывшихся лилий. Архидамея взялась плести венок. Природа смотрела на юношу с девушкой ласково и шумом веток подавала сигналы к действию. Но они пока сидели смирно.

— Ты красивее этих цветов, — сказал Аристомен.

— Такие любезности можешь расточать подгулявшим флейтисткам.

— Что же мне говорить? — растерялся Аристомен. — Я лучше не умею.

— Лучше молчи и смотри на воду.

— Лучше смотреть на тебя.

— Только вслед, потому что мне лучше уйти, — сказала Архидамея, — не то хватятся, будут искать, а когда найдут, подумают, что ты услышал зов предков, заманил меня и решил изнасиловать. И мы спровоцируем новую войну.

— Ты, по-моему, слишком разумна для девушки.

— А ты, по-моему, потерял голову для мужчины.

— А ты, по-моему, много говоришь для спартанки.

— Ладно, я буду отвечать междометиями, — ответила Архидамея.

— Мне так целоваться хочется, что губы чешутся, — сказал Аристомен, хорошенько подумав.

— Угу, — приняла она к сведению.

— Пожалуй, я почешу их об твои?

— А потом я тебя убью, — решила она.

— Чем?

— Задушу руками.

— Но тогда ты спровоцируешь войну.

— Делать нечего, — смирилась она, — придется целоваться.

— А ты честно хочешь?

— Придется, — махнула она рукой, но инициативу взяла в свои руки буквально, то есть взяла Аристомена за уши, притянула его голову к себе, запечатлела на губах поцелуй, в народе называемый «горшком», потому что так же брали горшок с очага.

— …Я провожу тебя в Спарту.

— Тебя убьют на полдороге.

— Я скажу, что твой раб. Так оно почти и есть.

— Тогда тебя убьют на пол-обратной дороге за попытку к бегству.

— Не так-то легко меня убить, — похвастался Аристомен.

— Убьют сложно, — ответила она.

— Где ты научилась так вычурно говорить?

— У одного поэта, Алкмена.

— Как зовут твоего отца? Я пришлю сватов.

— Ты сумасшедший. Мой отец — гармост Андании, — призналась Архидамея. — Сам видишь, ничего у тебя не выйдет.

— А я — потомок Геракла. Я покорю Спарту и женюсь на тебе.

— Спартанцы будут драться до последней женщины и до последнего ребенка. На ком же ты женишься? Нет, ничего у нас с тобой не выйдет, и думать нечего, — решила она. — Я пойду, а ты посиди еще немного.

— Как мне найти тебя?

— Я сама тебя найду, когда захочу.

— Сама ты меня потеряешь.

— Или себя потеряю.

Архидамея встала с земли и надела на голову Аристомена венок:

— Приходи сюда в новолуние.

Аристомен провожал ее взглядом, еще плохо понимая, что его первый раз в жизни объявили победителем, а никакого подвига он не совершал…

Потом в святилище он еще раз мельком видел Архидамею. Она опять играла в «чери-черепаху», но какие вопросы задали подруги его возлюбленной и что она отвечала, Аристомен не слышал…

К следующему утру он добрался до усадьбы Ксенодока в Эхалии. Следов какой-либо деятельности на наделе не увидел и не надеялся. Пришлось Ксенодоку все рассказать, иначе никак нельзя было избавиться от его назойливости.