Альманах «Знак вопроса» - Знак вопроса, 2005 № 02

Процессия собиралась на окраине Андании. Шли девушки с приготовленными венками и корзинами, в которых были и себе пропитание на дорогу, и жертвенные дары, чтобы умилостивить Артемиду-девственницу. Шли женщины на скорых сносях — просить у Артемиды — покровительницы рожениц — легкого разрешения от мук. Шли и молодые люди к «своей» Артемиде — покровительнице охоты, и уважаемые граждане Андании: они вели шествие в Лимны, как когда-то водили их, чтобы обычаи предков не выветрились из голов молодежи и чтобы в Спарте помнили, кто хозяин Лимн. У Гермеса Оградного, охранявшего вход в город и выглядевшего столбом, увенчанным кое-как обделанной головой, Дамис принес жертву и попросил Гермеса беречь процессию в дороге от всяких зол и неприятностей, сам же остался дома. Потом не спеша двинулись, так как процессию тормозили беременные женщины, а Ликург каким-то своим очередными заумным законом запретил женщинам прибывать в святилища на повозках. Впрочем, сам он от этого первым и пострадал и был оштрафован, потому что забыл поставить в известность собственную жену или она пропустила мужнино творчество мимо ушей. И хотя на мессенцев законы Ликурга не распространялись, все равно архонты решили идти и не провоцировать до болезни влюбленных в собственное государственное устройство людей.

Сначала шли молча, но когда появился Гелиос и проснулась природа, вместе с ней ожили и люди.

— А может, ну ее, эту Артемиду, к папе, пошли лучше по девочкам, — предложил Ксенодок. — У меня тут есть хорошие подружки в Амфее.

— Когда же ты успел? — удивился Аристомен.

— В прошлый раз ходил на усадьбу и встретил неподалеку двух пастушек.

— А на какие шиши их угощать? — спросил Аристомен.

— Какие у нас могут быть шиши! — удивился Ксенодок. — Так договоримся, по-товарищески.

— А кто будет отвечать за Пирру? — спросил Аристомен и посмотрел на названную сестру, шедшую позади со сверстницами. — Или ее с собой возьмем?

— Пирру оставим на усадьбе, а будет возражать, я ее лишу приданого.

— Но я хотел посмотреть праздник.

— Что ты там не видел? Все их мистерические тайны, обычаи и припадки сводятся к тому, что вот у этого алтаря лепешку надо класть левой рукой справа, а у соседнего виноградную гроздь — правой рукой слева. Ну, еще развлекут тебя плясками на уровне дешевых гетер, споют какой-нибудь гимн вразнобой, а к вечеру главная жрица так набьет пузо от обильных приношений, что ее придется отпаивать тошнотворным.

— Да ну тебя! Вечно все опошлишь.

— И, главное, было бы кому поклоняться! — не унимался Ксенодок. — А то Артемиде. Она же зверь! Вот увидишь, жрицу вырядят в медвежью шкуру, и она сделает какую-нибудь гадость, подражая Артемиде.

— Какую гадость? — не понял Аристомен.

— Да мало ли на совести у этой охотницы! — сказал Ксенодок. — Каких только бесчинств она не творила! Потребовала у Агамемнона Ифигению себе в жертву, а потом сражалась против нас на стороне Трои. Убила двенадцать ни в чем не повинных детей Ниобы. Бедного Актеона, который случайно вышел к озеру и увидел ее голой, превратила в оленя и с удовольствием посмотрела, как его растерзали собственные псы, хотя умные люди утверждают, что у Актеона из-за чрезмерного увлечения охотой вся жизнь пошла прахом, — вот и говорят, будто его съели собаки. Но Адмету-то в первую брачную ночь она засыпала всю комнату змеями. А свою подругу Каллисто, изнасилованную Зевсом, Артемида убила за то, что та не смогла уберечь невинность. Попробовала бы сама сопротивляться Громовержцу! Я уж не говорю об Орионе, Алфее…

— Но они-то пытались взять ее силой! — не выдержал Аристомен.

— Но они-то не виноваты, что влюбились в мужеподобную дуру, твердую, как скала! — парировал Ксенодок. — Тут Эрот виноват, его бы и прибила. Но с Эротом связываться опасно, у него тоже есть лук и стрелы, а вот беззащитных мужиков убивать — милое дело. И самое грустное во всей этой истории — что Артемида страшнее Эвринома, про которого я рассказывал ночью.

— Ну, это ты загнул.

— Посмотри сам, кто пошел с яблоком раздора к Парису спорить о красоте? Афина, Гера и Афродита, а нашей подругой там и не пахло, сама догадалась, что ей от Париса и огрызка не светит. Кстати, Актеона она убила именно за то, что он увидел, до чего же она голая противна, — урод, да и только… Или возьми случай в Кафиях, что в Аркадии. Дети случайно накинули на статую Артемиды веревку, которой играли, стали хлопать в ладоши и кричать, что Артемида удавилась. Пришли взрослые и забили детей камнями насмерть. Думаешь, Артемида за них заступилась? И не подумала. Она поразила бесплодием окрестных женщин. Хотя, как ярая девственница, должна была сделать наоборот. То есть она их наградила по-своему. Сказал бы я тебе, кто она, да боюсь обидеть твои религиозные чувства… Нет, с такими Артемидами мне не по пути, — подытожил Ксенодок. — Вон показалась Эхалия, пойду на усадьбу и посажу горох…