005 Том 5. Русские заветные сказки Афанасьев Александр Эротика 356678

Тут откуда ни взялся Микулка и потащил перину на двор. Барин думает, что это ихний слуга. «Смотри же,— приказывает,— хорошенько вытряси, чтоб чисто было». Микулка унес перину к себе. А барин с барыней ждали — так и не дождались; кого ни спрашивали — никто ничего не знает. Утром приехал Микулка на барский двор и перину привез: «Принимай, барин, да плати сто рублей!»— «Возьми хоть двести, только никому не сказывай, что мы с барыней опакостились».

Через неделю зовет барин Микулку: «Украдь,— говорит,— у меня жену; украдешь — сто рублей, не украдешь — сто плетей».—«Изволь, барин!» Воротился Микулка домой и велел купить водки и закусок разных, а сам пошел попа в гости звать. Поп тому и рад. Известное дело, у попа глаза завистные, рад на чужой счет нажраться, напиться. До тех пор поп тянул водку, пока с ног свалился.

Микулка раздел его чуть не до грешного тела, нарядился в поповскую рясу и пошел на барский двор; смотрит: кругом стоят сторожа с дубинами, все барыню берегут. Вошел Микулка в хоромы. «Здравствуйте, батюшка!»— говорит барин. «А я мимо вашего двора шел,— сказывает облыжной поп,— смотрю — стоят везде сторожа с дубиною; дай, думаю себе, зайду да разузнаю, что такое?»— «Знаете ли вы, батюшка, Микулку вора?»—«Как не знать? Такой плут, каких еще не бывало, давно бы повесить пора».—«Вот он самый и похвалялся украсть нынешнюю ночью мою барыню».—«Не ладно дело. От него, хоть втрое больше поставь сторожей, все не убережешься».—«Да что же мне делать-то?»—«А вот что: отошлите-ка свою барыню (да потихоньку, чтоб никто не знал) к моей попадье, пусть вместе ночь проведут. Хоть Микулка и придет воровать, так барыни не найдет».—«И то правда. Спасибо вам, батюшка, что надоумили».— «Я, пожалуй, сам и провожу барыню».

Повел Микулка барыню, только не к попу на двор, а прямо к себе. Наутро посылает барин к нему [попу] за женой, а тот еще спит с похмелья. Попадья и говорит: «Никакой барыни у нас не было, да и муж с самого вечера, как притащили пьяного от Микулки, никуда не выходил из дому, лежит словно убитый — и не ворохнется». Нечего делать, пришлось барину выручать свою жену от Микулки. Заплатил ему сто рублей, взял барыню и пошел домой, только в затылке почесывается.

Случилось попу быть у барина в гостях; зашла речь про Микулку, что вот-де вор — такой хитрый: с живого штаны сымет. А поп говорит: «Кому как, а мне Микулка не страшен: я и сам хитер».—«Ну, батька, не хвались, прежде богу помолись». И приказывает барин своим холопьям позвать Микулку: «Поп -де не верит твоей удали, так покажи ему».— «Отчего не показать? Рад стараться». «А ну,— говорит поп,— украдь у меня сто рублей!»—«Украду».—«Да как же ты украдешь, когда я их повешу на шею себе?»—«Про то мне знать».

Поп как приехал домой от барина, сейчас вынул из сундука сто рублей, завернул в лоскутье и повесил на шею. Уж на дворе давно темно. Поп все не спит, боится, как бы вор не явился да не отобрал денежек. Микулка подвязал себе крылья, взял большой кошель, собрался и полез к попу в окно. Поп видит, крылатый человек у окна и принялся читать заклятие: «Сгинь, пропади, дьявольское наваждение».—«Я не бес,— говорит Микулка,— я — ангел с небес».—«Почто ты ко мне прилетел?»— «Господь велел взять тебя на небо, садись в кошель».

Поп сел в кошель. Микулка поднял его и понес на колокольню: начал было подниматься по лестнице, остановился и говорит: «Отче, или согрешил, или при тебе есть что мирское, больно тяжело тебя нести. Покайся наперед в грехе и сбрось с себя все мирское». Поп вспомнил, что у него на шее сто рублей привешено, снял их и отдал вору. Микулка втащил его на самый верх, привязал к перекладине и давай отзванивать во все колокола. Стал народ просыпаться, что за звон такой? Побежали все на колокольню — нет никого (Микулка уж успел улизнуть с поповскими деньгами), только мешок на перекладине болтается. Сняли мешок, распутали, а в нем поп сидит.

Был-жил поп да попадья. У них был казак, по имени Ванька; только житье у них казаку было не очень-то хорошее: больно скупа попадья была. Вот однажды поехал поп с казаком по сено, верст за десять. Приехали, наклали воза два. Вдруг пришло к сену стадо коров. Поп схватил хворостину и давай за ними бегать; прогнал коров и воротился к казаку весь в поту. Тотчас вместе докончили работу и поехали домой. Было темно. «Ванька,—сказал поп,— не лучше ли нам ночевать в деревне хоть у Гвоздя: он — мужик добрый, да у него и двор-то крытый».—«Хорошо, батюшка»,— отвечал Ванька.