Майкл Шермер - Небеса на земле. Научный взгляд на загробную жизнь, бессмертие и утопии

Эти реалии хорошо описаны в статье, написанной для Scientific American С. Джэем Ольшански, Леонардом Хейфликом и Брюсом А. Карнесом, тремя ведущими мировыми специалистами по вопросам старения: «Никакое известное медицинское вмешательство — ни одно — до сих пор не подтвердило способности замедлить, остановить или обратить вспять старение человека, а некоторые могут быть откровенно опасными» [447]. Они отмечают, что помимо недоказанной эффективности антиоксидантов в ослаблении разрушительного влияния свободных радикалов на клетки другое популярное антивозрастное чудо-средство — гормонозаместительная терапия — может быть эффективно против ряда краткосрочных нарушений вроде снижения мышечной массы и силы у стареющих мужчин и постменопаузы у женщин, но его долгосрочные побочные эффекты пока не изучены, а замедление процесса старения не доказано. Жесткое ограничение калорийности пищи как будто замедляет старение и повышает максимальную продолжительность жизни у немногочисленных биологических видов, таких как дрожжи, плодовые мушки, черви, грызуны и рыбы, но неясно, подействует ли эта мера на людей, даже если вы не против прожить остаток жизни с постоянным чувством голода. Кто-то пошутил: «Вы называете это жизнью?» Я — нет. «Любой, кто обещает предложить антивозрастное средство сегодня, или заблуждается, или лжет, — заключают Ольшански, Хейфлик и Карнес. — Это непреодолимая биологическая реальность: как только двигатель жизни включается, тело неизбежно сеет семена собственного разрушения». С учетом этих реалий мы прекрасно можем позволить себе есть, пить и радоваться… и любить пиво. Исследование 2016 г., проведенное Средиземноморским институтом неврологии в Италии, показало, что одна-две кружки пива в день снижают риск развития сердечных заболеваний на величину до 25 % [448]. Ваше здоровье!

Некоторые знакомые разработчики методов радикального продления жизни и сторонники крионики задавали мне провокационный вопрос: «Разве ты не хотел бы жить до 200, 500 или 1000 лет?» Мой ответ: «Да, конечно, но вместо головокружительных целей, достижение которых в течение моей жизни крайне маловероятно, если вообще возможно, я бы предпочел прожить 90 лет без рака, 100 лет без болезни Альцгеймера, 110 без старческого слабоумия и 120, не превратившись в неподвижного и бесчувственного паралитика. Давайте решим эти проблемы, прежде чем думать о том, что случится с нами в 200, 500 или 1000 лет».

Фундаментальное объяснение того, почему мы стареем и умираем, следует из эволюционной теории и хорошо сформулировано врачом Шервином Нуландом: «Мы умираем, чтобы мир мог жить дальше. Нам было дано чудо жизни, потому что триллионы триллионов живых существ проложили нам путь, после чего должны были умереть — в каком-то смысле ради нас. Мы, в свою очередь, умираем, чтобы другие могли жить» [449].

На языке науки это называется теорией одноразовой сомы . Сома — это все клетки тела, кроме половых, «одноразовых» клеток, расходующихся при воспроизводстве. Этот аргумент в духе теории Дарвина впервые привел эволюционный биолог Томас Кирквуд в 1977 г. [450]Когда тело миновало пик репродуктивного возраста (у людей — около 40 лет), незачем тратить на него ценные ресурсы, которые лучше вложить в потомство. Эволюционный биолог Стивен Истад протестировал теорию одноразовой сомы на двух популяциях опоссумов: одна жила на острове, где отсутствовали хищники, другая — на материке с обычным набором хищников и угроз жизни и потомству. Оказалось, что островные опоссумы дольше размножались и позже старели, чем материковые [451].

Что можно сказать о человеческих популяциях? Антрополог Ричард Брибискас видел, как быстро стареют юные девушки племени аче, охотников-собирателей в Парагвае, как только начинают рожать. Почему? Из-за энтропии: «Бремя ежедневных забот о семье, безусловно, способствовало их физическому упадку». Исследовательская группа, работавшая под руководством Брибискаса в Йельском университете, выдвинула гипотезу, что «женщины, имеющие больше детей, должны демонстрировать физиологические признаки ускоренного старения», и проверила ее на группе польских крестьянок в постменопаузе в рамках долгосрочного исследования женского здоровья, проводимого Краковским университетом. У многодетных женщин оказались значительно более высокие уровни оксидативного стресса — показательный результат, поскольку оксидативный стресс является одним из ключевых физиологических маркеров возрастного повреждения генов, клеток и тканей у всех организмов. Брибискас заключает: «Создайте индивиду идеальные условия, безопасные, с идеальной диетой, когнитивной стимуляцией и всеми мыслимыми ресурсами, способствующими увеличению продолжительности жизни, и в конце концов все равно получите труп» [452].