Майкл Шермер - Небеса на земле. Научный взгляд на загробную жизнь, бессмертие и утопии

Было бы преувеличением утверждать, что эта форма видового бессмертия удовлетворяет наше личное стремление жить вечно, но этого стоит добиваться, тем более что, насколько нам известно, мы единственный разумный вид в космосе и обязаны выживать и процветать, чтобы космос сохранил способность самосознания.

Более того, с учетом масштабов расстояния и времени, даже если сейчас в нашей Галактике только мы способны на космические полеты, велики шансы, что население каждой колонизированной планеты станет «предковой» популяцией, из которой разовьется новый биологический вид, поскольку, по словам великого эволюционного биолога Эрнста Майра, «вид — это группа скрещенных или способных к скрещиванию естественных популяций, находящихся в репродуктивной изоляции от других таких популяций» [462]. Другие планеты, планетные системы и галактики станут механизмом репродуктивной изоляции, и наш вид Homo вернется к состоянию, в котором находился десятки или сотни тысяч лет назад, когда различные двуногие приматы с большим мозгом распространились по планете, увлеченные голодом, страстями и жаждой странствий за пределы Африки, затем Азии и Европы и, наконец, Земли. Именно так мы обретем бессмертие как биологический вид — устремившись к звездам.

Per audacia ad astra [463].

Американский поэт и писатель XIX в. Стивен Крейн, прославившийся реалистическим описанием психологических сложностей жизни (например, в своем классическом романе о Гражданской войне «Алый знак доблести»), выразил проблему поиска смысла в коротком стихотворении. Эти пять строк — лаконичный шедевр человеческого смирения перед безграничностью космоса:

Действительно, Вселенная не обязана признавать наше существование, тем более наполнять его смыслом. Эта обязанность возложена на нас, и выполнить ее тем легче, чем глубже мы понимаем свое место во времени и пространстве. В конце нашего путешествия я бы хотел бросить взгляд на минувшее, как во времени, так и в пространстве, и увидеть общую картину того, как смертные существа могут обрести смысл в кажущейся бессмысленности Вселенной.

Время . Год — это крупица времени, не достигающая и одной стопятидесятитысячной продолжительности существования нашего биологического вида. Это одна десятитысячная эпохи нашей цивилизации, одна пятисотая эры науки и одна сотая эпохи Эйнштейна, открывшего, что пространство и время неразделимы. Далее, наш вид — лишь один из сотен миллионов, если не из миллиардов, видов, возникших в течение 3,5 млрд лет на Земле, возраст которой, около 4,6 млрд лет, составляет только треть возраста Вселенной (13,8 млрд лет). Если вы проживете 100 лет, это будет жалкий 0,0000000073 % продолжительности жизни космоса.

Пространство . Земля — всего лишь одна крохотная планета в планетарной системе заурядной звезды, одной из сотен миллиардов звезд Галактики Млечный Путь, огромное большинство которых имеют собственные многочисленные планеты, образующие системы, весьма вероятно кишащие жизнью. Наша Галактика — одна из многих в скоплении галактик, ничем не выделяющемся из миллионов других скоплений, которые разлетаются друг от друга в расширяющемся с ускорением космическом пузыре нашей Вселенной, которая легко может оказаться одной из почти бесконечного множества расширяющихся вселенских пузырей в невообразимо огромной мультивселенной (рис. 12.1 позволяет почувствовать ошеломляющую обширность космоса). Это полученное в 2014 г. космическим телескопом «Хаббл» изображение небольшой области Вселенной содержит сотни галактик, находящихся в 5−10 млрд световых лет от нас, что означает, что этот свет был испущен ими, когда Земля даже не сформировалась.

Возможно ли, чтобы наша ничтожно малая доля процента от 13,8 млрд лет космической истории была причиной существования Вселенной? Неужели все космологическое многомирие создано и существует ради одной крохотной подгруппы одного биологического вида, обитающего на планете в окраинной галактике случайного вселенского пузыря? Утвердительный ответ на эти вопросы прозвучал бы настолько гордынно, которой устыдились бы даже древнегреческие боги.