Давид Дубровский - Обман. Философско-психологический анализ

Бегут за днями дни, как волны в океан,

Бесшумно небеса свершают путь извечный.

О Смертный! Ты в своей гордыне бесконечной Не ведаешь, что жизнь твоя - сплошной обман \

«Все обман», - говорил великий Микеланджело Буона-ротти 17 17 Европейские поэты Возрождения. М., 1974. С. 369. 18 18 Там же. С. 135. . Так до самой смерти:

И жизнь уйдет путем необратимым,

И станет все несбывшимся и мнимым,

Обман мечты замкнет железный круг 19 19 Там же. С. 642. .

Иногда чувство ложности, неподлинности социального бытия достигает такой степени, что обман представляется уже неким глобальным качеством, возводится на уровень атрибута всей природы.

И если правда ложью оказалась,

Зачем рыдать, когда и детям ясно,

Что все в природе - лицедейство сплошь,

И неба синь, что нас слепит всечасно,

Не небо и не синь. Какая жалость,

Что вся эта краса - всего лишь ложь 20 20 Там же. С. 604. .

Всякое прогрессивное изменение в жизни общества неизбежно предполагает восстановление правды, преодоление «привычной лжи» предыдущего этапа, разоблачение обманных действий государства и правителей, что требует восстановления доверия к руководителям и руководящим органам. Условием этого выступает правдивость, безупречное соблюдение норм нравственности в общении между людьми. Только правда способна объединять людей вокруг политического (и всякого иного) лидера в борьбе за прогрессивные преобразования.

Условием успешной борьбы с неправдой служит подлинная демократизация всех сторон общественной жизни. Бюрократическое тайнодейство, зажим свободного выражения мнений, засилье средств массовых коммуникаций, которые стоят на страже корыстных личных или групповых интересы (как мы это столь часто видим сегодня) -благодатная почва для процветания лжи и обмана.

1.3. Намеренный и ненамеренный обман.

Голос совести

Тот, кто совершает обман, далеко не всегда руководствуется злым умыслом, личным интересом. Иногда же он просто не ведает, что творит. Однако благое намерение субъекта не гарантирует от передачи ложного сообщения и не освобождает его от ответственности. В то же время и намеренная дезинформация может производиться из самых благих побуждений и приводить не только к отрицательным последствиям. При анализе обмана в таком плане возникают существенные трудности, связанные со сложным переплетением интенциональных, когнитивных и нравственных аспектов проблемы.

Для рассмотрения этих трудностей воспользуемся результатами исследования В.И. Свинцова, в центре внимания которого находится явление дезинформации. Вслед за М. Мазуром 21 21 См.: Мазур М. Качественная теория информации. М, 1974. он именует антипод дезинформации «трансинформацией» (обозначая этим термином «адекватность оригинала и образа на входе и выходе «информационного процесса» 22 22 Свинцов В. И. Заблуждение, ложь, дезинформация (соотношение понятий и терминов) // Философские науки. 1982. № 1. С. 80. ). Соответственно В.И. Свинцов различает дезинформационную и трансинформационную интенции, приводя такой пример: Яго, обманывая Отелло, руководствовался дезинформационной интенцией, в то время как Бобчинский и Добчинский, сообщая о приезде ревизора, выражали трансинформационную интенцию. В первом случае субъект обладает истинным знанием, но руководствуется злой волей, во втором - находится во власти заблуждения, но являет доброжелательное намерение. Однако оба случая представляют «передачу лжи, облеченной в форму истины» 23 23 Там же. .

Учет интенции субъекта, как показывает В.И. Свинцов, затрудняет, а иногда и вовсе исключает убедительное определение дезинформации, приводит к парадоксам 24 24 Свинцов В.И. О дезинформации // Текст как психолингвистическая реальность. М, 1982. . Действительно, возможны самые разнообразные противоречия и парадоксы в актах межличностных коммуникаций. Скажем, субъект, желая обмануть другого, сообщает ему истинные сведения, рассчитывая на то, что последний знает о дезинформационной интенции и поэтому не поверит этим сведениям; или возьмем еще более интересный вариант: стремясь обмануть, субъект сообщает истинную информацию, будучи убежден, что она ложна, ибо его самого обманули, но контрагент не верит ей и потому оказывается введенным в заблуждение.

Следует согласиться с В.И. Свинцовым, что в логикогносеологическом плане допустимо абстрагироваться от интенции субъекта и что это позволяет четко отличать дезинформацию от трансинформации, а тем самым создавать непротиворечивые модели для исследования коммуникативных процессов. Однако в социально-психологическом плане анализа коммуникативных процессов (и соответственно при рассмотрении обмана в онтологическом, аксиологическом и праксеологическом аспектах) интенция субъекта оказывается настолько существенным фактором, что от нее нельзя абстрагироваться (достаточно указать на этический план рассмотрения обмана).