Пол Халперн - Квантовый лабиринт. Как Ричард Фейнман и Джон Уилер изменили время и реальность [litres]

Страсть к путешествиям заставила Фейнмана принять еще одно предложение, на десять месяцев занять должность в Рио-де-Жанейро, в Бразилии. Калтех, к счастью, согласился зачесть это время как творческий отпуск, так что проблем не возникло. Ричард посетил Южную Америку с кратким визитом и ему не терпелось поселиться там надолго.

Но тут, когда он оказался в Калифорнии, но еще не отправился в Бразилию, Фейнману пришло письмо от Уилера, в котором тот спрашивал, не хочет ли его бывший ученик присоединиться к проекту «Маттерхорн».

Уилер восхищался блестящим умом Фейнмана, и ему всегда хотелось заполучить того обратно в Принстон, пусть даже не насовсем. Более того, человек, сыгравший такую важную роль в «Манхэттене», был бы очень ценным активом в разработке водородной бомбы.

Свое письмо к Ричарду, датированное 29 марта 1951 года, Джон начал с размышлений о войне, что может разразиться между США и СССР. «Прекрасно знаю, что ты собираешься провести год в Бразилии, и я надеюсь, что политическая ситуация позволит. Хотя может сложиться так, что все пойдет совсем иначе. Моя личная грубая оценка – 40 процентов вероятности войны к сентябрю, ну а ты, несомненно, можешь сам оценить шансы. Ты в состоянии задуматься, что ты сможешь сделать, если возникнет чрезвычайная ситуация. Не рассмотришь ли ты возможность стать участником полноценной программы термоядерной работы в Принстоне по меньшей мере в сентябре 1952-го?» 74.

Фейнман не хотел работать на военных, но еще меньше он желал обидеть Уилера, поэтому он просто повторил, что намерен полностью провести творческий отпуск в Бразилии. Он признал, что Третья мировая, разразись она, спутает его планы, но он не собирается менять их сам.

Поэтому он в самом деле отправился в Рио-де-Жанейро, с наслаждением погрузился в страстную и разнообразную культуру Бразилии, узнал больше об ее образовательной системе и стал поклонником самбы и латиноамериканской музыки.

Нет, такое приключение по своей воле он бы никогда не пропустил.

В апреле 1951 года проект «Маттерхорн» получил одобрение, ему выделили территорию рядом с кампусом Принстона, в строении, именуемом Форрестол-Билдинг. Уилер и его семья с радостью перебрались в свой старый дом на Баттл-роад, Толл и Форд присоединились к наставнику в работе, которая началась в этом же году и продолжилась в следующем.

1 ноября 1952 года США провели первые испытания водородной бомбы.

Устройство под кодовым именем «Майк» базировалось на схеме Теллера – Улама. Атолл Эниветок в Тихом океане был выбран в качестве места испытания, а монтировали и взрывали бомбу на островке Элугелаб.

После испытания остров оказался уничтожен полностью, ведь водородная бомба показала себя в восемьсот раз более мощной, чем ядерное устройство, сброшенное на Хиросиму. Столь откровенная демонстрация американской военной мощи не привела к долговременному лидерству, СССР испытал собственную бомбу всего через девять месяцев.

Уилер наблюдал за испытаниями с борта военного корабля «Кёртис», находившегося в тридцати пяти милях от места взрыва. Даже через специальные темные очки он видел яркую вспышку и вздымающееся над океаном чудовищное грибовидное облако.

Бомба сработала, а это значит, что они трудились не зря.

Через несколько дней после испытаний «Майка» Дуайт Эйзенхауэр был избран президентом США. В это время в администрации США возникла настоящая паранойя, боязнь советских агентов. Инцидент с Фуксом оставил глубокую рану и потряс военных.

Многие генералы обвиняли ученых в том, что они слишком небрежны, ученые, в свою очередь, чувствовали, что военные с чрезмерной прытью ринулись испытывать новое оружие. То доверие между одними и другими, что существовало во времена «Манхэттена», постепенно исчезало.

Многие выдающиеся исследователи, такие как Эйнштейн и Бор, присоединились к движению, требовавшему международного контроля над ядерным оружием и постепенного разоружения. Такая позиция не радовала воинственных политиков в конгрессе США, а после избрания Эйзенхауэра – и в его администрации.

Те, кто настаивал на продолжении исследований, подозревали, что за всем стоят Советы, что те пытаются использовать движение за мир ради того, чтобы распространить свою гегемонию. Беспринципные политики, такие как сенатор Джозеф Мак-Карти, утверждали, что поклонники коммунистов и бывшие члены партии проникли всюду и заняли важные посты.