Пол Халперн - Квантовый лабиринт. Как Ричард Фейнман и Джон Уилер изменили время и реальность [litres]

Ободренный такой поддержкой со стороны Эйнштейна, Уилер решил игнорировать замечания Паули. Он продолжил размышлять над тем, как квантовать теорию. Двигаясь вперед по этому пути, он, однако, встречал все больше ям и рытвин и вскоре понял, что застрял.

Хуже всего выглядело то, что к этому моменту Уилер отправил извещение в оргкомитет ежегодной встречи Американского физического общества о том, что он готов выступить на тему квантовой теории действия на расстоянии. У него не было ни малейшего представления, о чем говорить, но он подумал, что по меньшей мере сможет сделать предварительный доклад о ходе работ. Джон пригласил Фейнмана, и тот с радостью согласился, поскольку хотел услышать, как наставник решит (или по меньшей мере попытается решить) проблему.

Выступление началось, Ричард ждал и ждал, Уилер рисовал детали классической теории, не упоминая о квантовой, а затем и вовсе резко переключился на совершенно другую тему. Фейнман вскочил, поднял руку и прервал наставника. «Доклад не имеет ничего общего с заявленной темой! – пожаловался он. – Мы не услышали пока ничего о квантовой теории!»

Фейнман не хотел быть грубым, он просто чувствовал, что честность в науке – единственный путь для достижения успеха. Даже расхождение в интерпретации заголовка может привести к неправильному пониманию того, что уже известно. Уилер согласился с такой оценкой, и когда они покинули встречу, признался ученику, что доклад был большой ошибкой, что у него пока нет решения проблемы и не стоило представлять дело так, будто решение есть.

Как обычно, Паули оказался раздражающе прав.

Уилер осознал, что он снова должен положиться на острый как бритва ум Фейнмана, чтобы убрать математические рытвины, чтобы проект снова двинулся вперед. Но в тот момент он был слишком озадачен, чтобы высказаться настолько определенно. Поэтому, не говоря Ричарду прямо, что сам он не видит, куда им двигаться, он наблюдал, как его магистрант работал самостоятельно и добивался результатов.

Блестящие математические способности Фейнмана идеально дополняли философские догадки Уилера, которым в ином случае светила судьба так и остаться пустыми мечтаниями. Джон был кем-то вроде Леонардо да Винчи, бесконечно производившим разные концепции (и делавшим наброски), а Ричарда можно сравнить с Микеланджело, который прославился практическими достижениями.

Уилер тихо и незаметно помогал величайшему скульптору от наук оттачивать свое мастерство.

Фейнман начал ценить изобразительное искусство и наслаждаться тем, что его подруга – художница. Мир представал чем-то много большим, чем набор уравнений. Рисование помогало раскрыть суть вещей, и хотя математика выглядела забавной, подбрасывала все новые головоломки, по сути, она была не более чем инструментом разработчика, помогающим моделировать процессы, которые без ее помощи оказались бы бы совсем не очевидными. В то время как письменный стол природы содержал множество ящиков, набитых вычислениями, его блистающая крышка выглядела намного более удивительной.

Искусство лежит вне времени, как и любовь.

Молодые любовники надеются, что их романтический взгляд на мир сохранится навечно. Когда ты всецело погружен в прекрасное настоящее, то прошлое и будущее могут показаться иллюзорными.

Увы, но суровые дожди реальности могут смыть какую угодно любовную акварель. Фейнман поддерживал Арлайн в ее стремлении стать выдающимся художником, но постепенно начал понимать, что дорога это нелегкая. Девушка работала на износ, но едва могла добыть денег на жизнь, а кроме того, у нее появились тревожные болезненные симптомы.

Однажды, придя к подруге в гости, Ричард заметил необычную опухоль у нее на шее. Арлайн натирала шишку мазью, но та не проходила много недель, а затем появились признаки лихорадки. Семейный врач подумал, что это может быть тиф, и посоветовал обратиться в больницу, ну а там ее поместили в карантин.

Тесты на тиф оказались отрицательными, и Арлайн вздохнула с облегчением.

Но вскоре появились новые вздутия в районе лимфатических узлов, лихорадка вернулась, и пришлось ложиться на обследование. Пока врачи пытались определить причину болезни, Фейнман торопливо листал книги по медицине в библиотеке Принстона, чтобы самому разобраться с источником хвори.

По всему выходило, что у Арлайн лимфома Ходжкина, опасная разновидность рака. Если это и вправду было так, то оказывались под угрозой планы прожить много счастливых лет вместе.