Абдурахман Авторханов - От Андропова к Горбачёву

На все эти «почему» у старых партийных руководителей, по Ельцину, не было ответов потому, что не было «мужества своевременно объективно оценить обстановку». Он добавил: «Непререкаемость авторитетов, непогрешимость руководителя, "двойная мораль” — в сегодняшних условиях нетерпимы». В попустительстве коррупции Ельцин прямо обвинил брежневский ЦК: «Неужели в ЦК КПСС никто не видел, к чему идут дела в Узбекистане, Киргизии, в ряде областей и городов, где шло, прямо скажем, перерождение кадров». Ельцин осмелился задеть и тему о «привилегиях». Он сказал, что когда бываешь в народе, «неуютно чувствуешь, слушая возмущение любыми проявлениями несправедливости… Но особенно становится больно, когда напрямую говорят об особых благах для руководителей… Мое мнение — там, где блага руководителей всех уровней не оправданы, их надо отменить». Ельцин поставил вопрос, почему обо всех этих вещах он не говорил на прошлом съезде, и тут же ответил: «Видно, тогда не хватило смелости»!

Громыко выступил после Ельцина. Громыко начал речь с косвенной критики языка и стиля партийных документов нового руководства: «У коммунистов всегда в почете деловой язык, строгие деловые оценки, нам чужды просто красивость и выспренность в оценках». А по существу дела заявил следующее: «Мы все хотим видеть молодежь преданной идеалам коммунизма — идеалам старших поколений, своих отцов… Не положено никому забывать, что это они, старшие поколения, защищая дело революции, добывали свои победы клинками красной конницы… В годы войны против фашистских агрессоров — это они, старшие поколения советских людей…» и так далее.

Ближе касаясь внутрипартийных дел и стараясь выражаться по возможности метафизически, чтобы скрыть происходящую в ЦК борьбу «старых» и «молодых», Громыко невольно выдал как раз эту борьбу. Вот замечательное место в его речи на этот счет: «Съезд является ярким свидетельством сплоченности рядов партии и ее идейного единства… Никому не должно быть позволено под предлогом поощрения здорового и нужного дела критики и самокритики прибегать к вымыслу о трещинах в нашей партии… Тех, кто этим занимается или занялся бы, следует ставить на место — по заслугам. Критика как мощное и эффективное оружие партии и охаивание честных коммунистов — это не одно и то же, и даже вовсе не одно (аплодисменты)». Это аплодировали члены «сообщества пострадавших» вместе со всеми представителями поруганного старшего поколения. Однако важно то, о чем Громыко говорил только намеками: во время чистки партия дала «трещину», старые кадры восстали, и тогда молодым кадрам пришлось капитулировать на названном февральском пленуме ЦК. Иначе не было бы никакого смысла во всей этой критике Громыко против «охаивания» старых кадров. Я далек от мысли, что Громыко мстит Горбачеву за свое уничтожающее «повышение». Зато вполне допускаю, что он взбунтовался и отказался подписывать дальнейшие указы Верховного Совета о снятии своих старых коллег министров, когда увидел, что скоро кто-то другой подпишет указ Верховного Совета о его собственном снятии, Громыко был единственным оратором в прениях по докладу Горбачева, которого съезд наградил качественно такими же аплодисментами, что и самого генсека: «бурные, продолжительные аплодисменты», — гласит протокол съезда («Правда», 27.021986). Громыко возглавил бунт стариков против «младотурок». Речь Громыко и итоги выборов нового ЦК на съезде свидетельствуют, что «трещина» в партии не чей-то вымысел, она обозначилась в Политбюро и проходит по ЦК.

Следует отметить один интересный момент в речи Лигачева, который свидетельствует, что не во всем дарит гармония между генсеком и «вторым генсеком». Газета «Правда» — центральный орган ЦК КПСС. Со времени Сталина она считается непогрешимой и поэтому стоит вне критики, какой подвергаются другие органы советской печати. Поэтому как сенсация прозвучало заявление Лигачева на съезде, что у «Правды» он обнаружил серьезное грехопадение.

Он говорил, что некоторые газеты в предсъездовских «обсуждениях» допустили «срывы», но назвал только «Правду»: «К сожалению, отдельные газеты допустили срывы, в том числе не избежала их и редакция "Правды”». («Правда», 28.02.1986).

В чем же заключались эти срывы «Правды»? В ней были напечатаны, кроме цитированных выше стихов, выдержки из читательских писем, в которых содержалась принципиальная критика по двум принципиальным вопросам. Тут же замечу, что такие письма никогда не появились бы в «Правде», если бы их печатание не было согласовано лично с самим генсеком. Приведем выдержки. Рабочий В. Иванов пишет: «У меня сложилось мнение, что между Центральным Комитетом и рабочим классом все еще колышется малоподвижный, инертный и вязкий партийно-административный слой, которому не очень-то хочется радикальных перемен».