Абдурахман Авторханов - От Андропова к Горбачёву

Сталина давно уже нет, после него выросло новое трудовое поколение, а «железный занавес», став дырявым, дает советским людям возможность сравнивать свой стандарт жизни со стандартом жизни тружеников на Западе. Мне кажется, что из этого сравнения вырос тот вездесущий феномен, о который, как рыба об лед, бьются советские лидеры — тот стихийный, но всеобщий саботаж труда, на который я уже указывал при анализе новой программы. Работа рассматривается, как трудовая повинность, которую каждый советский человек обязан отбывать. Трудясь вполсилы — если речь идет о производстве. Отсиживая положенные часы, по возможности ничего не делая, — если речь идет об учреждениях. Это я и называю неизвестной Марксу новой феноменальной формой классовой борьбы при социализме, который ведь построен по его же рецепту.

Советский человек отлично понимает, что у него нет никаких шансов стать богатым или даже зажиточным при существующей системе оплаты его труда. Но он знает также, что его прожиточный минимум ему всегда гарантирован. В этом смысле он не столько труженик, сколько иждивенец государства, которое само обязалось обеспечить ему этот минимум, не признавая безработицы. Но создалась парадоксальная ситуация: советский труженик хочет выйти из государственного иждивения и стать самостоятельным работником, продающим свой свободный труд на свободном рынке тому, кто платит ему больше, как это делается во всех странах, кроме коммунистических. Естественно, что «новый класс» не хочет выпускать на волю этих своих неофициальных рабов, ибо если люди станут независимыми от государства, то само государство станет зависимым от этих людей, как в странах демократии. Это было бы началом конца господства «нового класса». Вот в этом тотальном порабощении труда монопартийным государством и заключается кардинальная причина, почему производительность труда в Советском Союзе в несколько раз ниже, чем в странах свободного труда и свободного рынка.

Горбачев утверждал на съезде, что весь смысл его «радикальной реформы» сводится к тому, чтобы повысить эффективность и качество производства, поднять заинтересованность работников в результате труда, вызвать инициативу и социалистическую предприимчивость у руководителей экономики путем новых «экономических методов».

Осведомленные люди улавливали в этих словах явные намеки на некоторые элементы ленинского НЭПа («личная материальная заинтересованность», «предприимчивость», «качество»), но Горбачев не решился быть более конкретным. Как и в чем будут выражаться на практике его «новые экономические методы» — осталось неясным. Единственно новое и принципиально важное слово во всем докладе Горбачева касалось сельского хозяйства. Говоря о необходимости использования «экономических методов хозяйствования» в сельском хозяйстве, Горбачев заявил: «Речь идет о творческом использовании ленинской идеи о продналоге применительно к современным условиям». «Продналог» был задуман Лениным вместо «продразверстки» периода «военного коммунизма». При «продразверстке» у крестьян реквизировали все продовольственные, сырьевые и фуражные излишки, а «продналог» отменял этот порядок. Он устанавливал новый порядок, по которому крестьяне должны были сдавать государству только определенную, заранее установленную долю хлеба. Остатки крестьяне могли менять на промышленные товары, правда, было оговорено, что «обмен допускается в пределах местного хозяйственного оборота» (резолюция X съезда по докладу Ленина).

Слово НЭП еще не было произнесено, когда вводился этот продналог на X съезде в марте 1921 г., и мало кто догадывался, во что все это развернется. Только через три месяца, на X партконференции, в конце мая 1921 г., партия объявила, что продналог означает провозглашение в стране «новой экономической политики», при которой будет оказана «поддержка мелким и средним предприятиям», как частным, так и кооперативным. Более того, допускалась сдача в аренду нерентабельных государственных предприятий частным лицам, кооперативам, артелям, товариществам. Я уже рассказывал, что Ленин, подчеркнув, что судьба коммунистического режима будет решена, в конечном счете, на хозяйственном поприще, закончил на этой конференции речь указанием: если советской России удастся доказать на деле превосходство коммунистической хозяйственной системы над системой капиталистической, то «тогда мы выиграли в международном масштабе наверняка и окончательно». (Ленин, ПСС, т. 43, стр. 341).