Мария Бобылёва - Мы так говорим. Обидные слова и как их избежать [litres]

Мне кажется, страхи перед новой этикой преувеличены и апокалиптический настрой излишен. Не стоит бояться исчезновения романтики – в здоровых отношениях она не питается насилием и от взаимного уважения никуда не денется. За творчество тоже бояться излишне – оно не строится на насилии и оскорблении другого, и если запретят резать живых свиней на экране, кинематограф от этого не умрет. Не надо бояться и за красоту языка – она навсегда с нами. Пушкин и Набоков об этом уже позаботились.

Никто никого не заставляет говорить на абсолютно новом, бездушном языке. Даже если принять во внимание весь набор корректной лексики, дело ограничивается несколькими десятками слов и выражений. К тому же, большинство тех слов, что есть в этой книге, вряд ли когда-то понадобятся полным комплектом одному человеку в обычной жизни.

В наш язык каждый день приходят новые слова и уходят старые в огромном количестве, а мы даже этого и не замечаем. Толерантная лексика – лишь крупица в этом потоке, и ее демоническая способность испортить язык и сковать по рукам и ногам говорящего сильно преувеличена. Зато ее важность для гуманизации общества, увы, недооценена.

Противники и новой этики, и корректной лексики говорят, что у людей не должно быть групповой вины и, как следствие, групповой ответственности. Хорошо, пусть ответственность у каждого будет индивидуальной. Правда, в таком случае уже нельзя будет сказать «ой, я не знал», «я не задумывался», «я ничего не имел в виду».

Каждое сказанное нами слово – наша, и ничья иная, ответственность, – и наша свобода. И каждый раз, открывая рот, чтобы что-то сказать, мы делаем выбор – кто мы, про что мы и в каком мире хотим жить.

Позвольте закончить цитатой из книги Джудит Батлер «Захватывающая речь: Политика перформативного» (перевод мой):

«У нас может возникнуть соблазн понять существование травмирующего языка как постановку этического вопроса: какой язык нам стоит использовать? Как язык, который мы используем, влияет на других? Если язык вражды взят у кого-то еще, значит ли это, что тот, кто его цитирует, не несет ответственности за его употребление? Можно ли сказать, что кто-то другой изобрел этот язык, который я всего лишь использую, и тем самым снять с себя ответственность? Я бы сказала, что цитирование системы понятий наоборот усиливает нашу ответственность за нее. Тот, кто использует язык вражды, в ответе за его повторение и укрепление, за восстановление контекстов ненависти и травмы. Ответственность говорящего состоит не в переизобретении языка из ничего, а скорее в осознании наследия, которым он пользуется и которое ограничивает и делает возможным его речь. Чтобы понять эту ответственность, человек, сам несущий в себе первородный языковой грех, должен оценивать говорящего по языку, который он или она использует. Этот парадокс подразумевает этическую дилемму, назревающую у истоков любой речи». [14]

«To be called a name is one of the first forms of linguistic injury that one learns» Judith Butler, «Excitable Speech: A Politics of the Performative».

Максим Кронгауз «О феминитивах в языке: неча на зеркало пенять», ТАСС, 08.09.2020.

Полина Аронсон, Владислав Земенков, Андрей Зорин «Мы настойчиво ищем случая быть оскорбленными», Colta.ru, 17.05.2019.

Полина Аронсон, Владислав Земенков, Андрей Зорин «Мы настойчиво ищем случая быть оскорбленными», Colta.ru, 17.05.2019.

Claire Lehmann «Understanding Victimhood Culture: An Interview with Bradley Campbell and Jason Manning», Quilette, 17.05.2018.

Серое Фиолетовое «От борьбы с харассментом к сражению за карантин. Как новая этика учит нас бояться других и бежать от свободы». «Нож», 27.05.2020.

Леонид Ионин. «Политкорректность: дивный новый мир». М.: Ад Маргинем Пресс, 2012 – с. 29.

Ксения Лученко «Не цепляться за мертвые формулы», «Такие дела», 17.09.2020.

Леонид Ионин. «Политкорректность: дивный новый мир». М.: Ад Маргинем Пресс, 2012 – с. 42.

Элла Россман «Как придумали «новую этику»: фрагмент из истории понятий», Syg.ma, 27.09.2020.

Ксения Лученко «Не цепляться за мертвые формулы», «Такие дела», 17.09.2020.

«One of the painful things about our time is that those who feel certainty are stupid, and those with any imagination and understanding are filled with doubt and indecision».

https://www.youtube.com/watch?v=mGGwlWoBYMo

“We might be tempted to understand the existence of injurious language as posing an ethical question on the order of: what kind of language ought we to use? How does the language we use affect others? If hate speech is citational, does that mean that the one who uses it is not responsible for that usage? Can one say that someone else made up this speech that one simply finds oneself using and therebwy absolve oneself of all responsibility? I would argue that the citationality of discourse can work to enhance and intensify our sense of responsibility for it. The one who utters hate speech is responsible for the manner in which such speech is repeated, for reinvigorating such speech, for reestablishing contexts of hate and injury. The responsibility of the speaker does not consist of remaking language ex nihilo, but rather of negotiating the legacies of usage that constrain and enable that speaker’s speech. To understand this sense of responsibility, one afflicted with impurity from the start, requires that we understand the speaker as formed in the language that he or she also uses. This paradox intimates an ethical dilemma brewing at the inception of speech». Judith Butler, Excitable Speech: A Politics of the Performative.