Вардан Торосян - Эволюция стиля мышления в исследованиях Вселенной. От древнейших времен до конца ХХ века

Таким образом, у Гераклита неразрывны единая основа (огонь) и единый закон (логос), причем даже из одного этого отрывка недвусмысленно явствует, что логос существует не вне мира, а внутренне присущ мироустройству и изнутри управляет миром, делая его «космосом». Вышеприведенный отрывок проясняет и смысл, к которому приводит у Гераклита эволюция идеи космоса. Дело не просто в том, что Гераклит был первым философом, введшим в постоянное/ употребление понятие «космос», речь идет, в первую очередь, о том глубочайшем философском смысле, который оно у него приобретает. У Гераклита «космос» выступает как мироустройство, миропорядок,, закон, внутренне присущий этому порядку и управляющий миром. Таким образом, гераклитова картина мира предстает как воплощение выступающих в триединстве и в определенных аспектах совпадающих по смыслу логоса- огня-космоса. Нельзя не согласиться с остроумным замечанием И. Д. Рожанского, что у Гераклита мы находим «внутреннюю (подчеркнуто нами – В. Т.) модель космоса» 144 144 Рожанский И. Д. Развитие естествознания в эпоху античности, с. 192. , которая расценивается как одно из гениальнейших творений раннегреческой философской мысли.

Итак, хотя Гераклита объединяет с милетцами поиск единой мировой первоосновы, материального первоначала (в качестве какового у него выступает огонь), мы не можем не видеть того грандиозного шага, который совершило» с Гераклитом античное натурфилософское мышление.

Далее крупнейшие вехи в античной философии оставлены уроженцами Элей – Парменидом (р. 540 г. до н. э.) и Зеноном (480 – 430 гг. до н. э.). Если Гераклит Эфесский по праву считается отцом античной диалектики, то Парменид и Зенон излагают свои взгляды как ее сознательные и последовательные оппоненты. На деле же философия элеатов, аргументирующая зыбкость диалектики, несоответствие ее подлинному бытию и т. д., внесла не меньший вклад в развитие диалектического стиля мышления, оказавшись при этом необходимым звеном, своеобразной перемычкой от Гераклита к Эмпедоклу и далее к Анаксагору и атомистам. Так же внешне парадоксально выглядит место Парменида в античной космологии. Он «не писал как космолог» 145 145 Studies in Presocratic Philosophy. Ed. by. Furley D. J, and Allen R. E. London, etc.Vol. II, 1975, p. 68. , и делал это сознательно, так как в соответствии со всей концептуальной установкой его философии любые представления о мире явлений, а в особенности космологические и космогонические, основаны не на знании, а на ошибочных «мнениях» смертных, наиболее красноречиво показывая, к чему можно придти из неверных предпосылок ради того, «чтобы наполнить реальность» 146 146 Ibid., p. 98. . И тем не менее даже при такой позиции Парменид в значительной степени определил путь также и для космологии всех последующих великих досократиков – Эмпедокла, Анаксагора, Демокрита.

Было бы наивно представлять Парменида простым, прямолинейным антидиалектиком, антикосмологом и т. д. Проблемы, нащупанные Парменидом и более поздними представителями элейской школы, Зеноном и Мелиссой, надолго определили «логос» античной, да и позднейшей науки (вплоть до Галилея и Ньютона 147 147 CM. Feyerabend P. K. In Defence of Classical Physics, Stud. Hist, and Philos, Sci. 1970. Vol. 1; Я 2. ), выступая как один ш наиболее интересных результатов теоретического самодвижения античной мысли в поле философских категорий.

В поэме, написанной строгим и сухим языком философалогика, Парменид выступает, по существу, как основоположник философской онтологии, первым в истории человеческой мысли давший глубокий логический анализ понятия бытия. «Подлинное бытие» составляет в философии Парменида единственную область истины. Для того, чтобы судить о бытии не на основе «физикалистски» представляемых изменчивых и подвижных первоначал, Парменид вдет путем строго рационального анализа онтологической реальности, приводящим его к заключению, что единственно подлинное бытие может быть и мыслиться только единым, неделимым и неизменным (неподвижным). Эта логически выведенная «истина» противопоставляется Парменидом «мнению», единственному уделу чувственного знания обманчивых и зыбких явлений. Такая позиция свидетельствует, что, так или иначе, Парменид нащупал проблему, которая, наряду с Зеноном, делает его родоначальником философского рационализма.

В философии Зеиона, в особенности его знаменитых апориях (числом 45, из коих до нас дошло не более шести), доводится до кульминации важнейшее заключение философской логики элеатов, которое современным языком можно резюмировать как существование несоответствия между формами мышления, не допускающими противоречия, и предстающим нам в постоянных противоречиях миром чувственного опыта. Нет нужды говорить, какое значение имел анализ такого несоответствия, противоречия и его оснований для дальнейшего развития диалектики. Апории Зенона, в которых Ахиллес никогда не догонит черепаху (т. к. в тот момент, когда он оказывается в точке, где находилась черепаха, ее уже там нет), летящая стрела покоится (т. к. в каждый момент времени занимает строго определенное место), а любое движение не приведет к концу сколь угодно малого пути (т. к. сперва придется преодолеть его половину, затем половину остатка, и так далее без конца), были направлены на защиту учения Парменида, доказывая невозможность мыслить движение и множество. Эти апории, при всей их логической простоте и ясности и одновременно опровержимости элементарным опытом, не находили достаточно убедительного логического опровержения в течение многих веков. Зато поиски такового, делающие необходимым их глубокий анализ, привлекли пристальное внимание к общим проблемам познания, проблемам пространства и времени, движения и покоя, дискретности и непрерывности, и в каком-то смысле сыграли роль даже в создании (в XVIII в!) интегрального и дифференциального исчисления В. Лейбницем и Р. Декартом.