Эрик Лор - Российское гражданство - от империи к Советскому Союзу

Министерство внутренних дел возглавило фактическую легализацию эмиграции для определенных групп населения. На первом этапе власти в некоторой степени смирились с требованием немцев разрешить им эмигрировать – возможно, в первую очередь из-за всеобщего убеждения, будто немецкие колонисты получают слишком много земли в ущерб славянскому населению [417]. Важнейшим шагом к легализации эмиграции для представителей меньшинств стало принятое в мае 1892 года решение позволить Еврейскому колонизационному обществу (ЕКО) открыть в стране свои отделения, информировать еврейских эмигрантов и помогать им. То была в высшей степени успешная организация, имевшая к 1910 году более четырехсот контор; Общество распространяло новости об эмиграции, помогало в приобретении дорожных билетов, обеспечивало переселенцев дешевым жильем по пути к новому месту проживания и помогало евреям планировать их жизнь в новой стране. Те, кто уезжал с помощью ЕКО, не должны были платить большие паспортные пошлины; организация также заботилась об оформлении документов эмигрантов, что было сложным и трудоемким процессом. Государство даже обеспечивало скидку на железнодорожный билет до границы. Терпимость властей к деятельности ЕКО может свидетельствовать о косвенной поддержке ими еврейской эмиграции [418]. К 1910 году официальный правительственный комитет пошел даже на то, чтобы предложить освободить евреев от дорогостоящего и трудоемкого оформления загранпаспортов и позволить им покидать страну всего лишь на основании подготовленных ЕКО документов [419].

Политика, согласно которой уезжающие с помощью ЕКО эмигранты в обязательном порядке подлежали денатурализации и внесению в список тех лиц, кому навсегда запрещался въезд в Российскую империю, означает, что двери для еврейской эмиграции были распахнуты по соображениям демографической политики [420]. В дополнение к внесению в списки губернаторы добавляли в выдаваемые эмигрантам выходные свидетельства примечание, что эти люди считаются навсегда покинувшими Россию [421].

Такая же процедура применялась и к другим группам эмигрантов, включая несколько тысяч духоборов, права которых отстаивал Лев Толстой. Почти 8000 человек в 1899 году эмигрировали в Канаду, но их вынудили отказаться от подданства и навечно запретили им возвращаться в империю. Дополнение этой «легальной» эмиграции требованием денатурализации и вечным запретом на возвращение сделало ее похожей на вечное изгнание и ясно показало, что эти действия были направлены на решение демографических задач, стоявших перед Российской империей. То же самое продолжалось и в XX веке. Изданный в 1902 году декрет разрешил крымским татарам беспрепятственно эмигрировать в Османскую империю – при условии что им будет запрещено возвращаться в Россию. Это спровоцировало новую волну эмиграции из Крыма. В мае 1905 года царь отдал приказ, позволивший 3600 мусульманским горцам с Кубани эмигрировать при условии, что они уже не вернутся [422].

Хотя денатурализация была, таким образом, неизбежной частью процесса эмиграции для многих людей, власти, как правило, не проявляли желания разрешать ее, не сопроводив вечным запретом на возвращение бывшего подданного в империю. Важнейшая причина такой позиции была сформулирована в ходе продолжительного спора с Соединенными Штатами о признании юридической законности натурализации в этой стране. Спор начался в 1860-х годах и на протяжении последующих пятидесяти лет был, вероятно, важнейшей проблемой российско-американских отношений. Кульминацией его стала жесткая отмена в 1913 году торгового договора между двумя странами [423].

Истоки этого спора прослеживаются в заявлении американского госсекретаря Джеймса Бьюкенена от 1845 года, согласно которому перемена подданства и переезд на другое место жительства являлись «неотъемлемыми правами человека» [424]. В середине XIX века, когда Соединенные Штаты отказались от концепции вечной верности и восприняли принципы безоговорочной и всеобщей свободы денатурализации, они присоединились к Франции и помогли подтолкнуть некоторые другие страны к принятию той же концепции (по крайней мере в их двусторонних отношениях с США). Вместе с тем не одна Россия настаивала на сохранении контроля над денатурализацией своих граждан [425]. Первый конфликт с Россией по этому поводу случился в 1864 году: Бернард Бернштейн, натурализованный гражданин США, был арестован в России за уклонение от призыва на воинскую службу и отказ от российского подданства без разрешения. В 1868 году Конгресс США, в основном в ответ на арест англичанами ирландских националистов, бывших натурализованными гражданами США, принял закон, объявлявший право на денатурализацию «естественным и неотъемлемым правом» и провозглашавший, что натурализованные американские граждане за границей должны пользоваться теми же правами, что и граждане, родившиеся на территории США. Но, чтобы принятый закон возымел действие, следовало вести переговоры о заключении соглашения с каждой конкретной страной, не признававшей права на денатурализацию. Это заставило Соединенные Штаты вступить в переговоры по данному вопросу с Россией. Хотя внутренние документы свидетельствуют о том, что Россия близко подошла к разработке нового закона о денатурализации, в конце концов эта попытка провалилась, создав почву для десятилетий противостояния между двумя странами [426].