Эрик Лор - Российское гражданство - от империи к Советскому Союзу

Немецкая практика почти автоматического позволения потомкам денатурализовавшихся подданных вернуть себе немецкое подданство по возвращении в страну – вернуть на основании принципа крови – изображалась как исключительное явление. Однако как вышеупомянутые, так и другие случаи подтверждают, что Российская империя двигалась в начале XX века к сходным практикам. В самом деле, в постановлении от 1908 года Совет министров особо заключил, что такие иммигранты «принимаются не в качестве иностранцев, но [в качестве] лиц, восстанавливающих связь с прежним своим отечеством» [438].

Итак, российская практика денатурализации, которая на первый взгляд кажется пронизанной противоречиями, на деле демонстрирует внутреннюю логику. Одной из самых важных мер была обязательная денатурализация как часть процесса эмиграции с вечным запретом на возвращение. Она применялась к разным группам эмигрантов и обязательно – к евреям, эмигрировавшим при посредничестве ЕКО. Таким образом было денатурализовано намного больше людей, чем посредством обременительного официального процесса, предназначенного для частных лиц.

Крайне суровая российская эмиграционная политика и законы о денатурализации уходят корнями в глубь российской истории и являются частью популярного принципа «Привлекай и удерживай», которым власти руководствовались на протяжении столетий. Однако в течение пятидесяти лет после 1860 года Россия и весь мир значительно изменились. Освобождение крестьян, дешевые путешествия на дальние расстояния по железнодорожным и пароходным линиям и другие перемены привели к тому, что объемы эмиграции изменились: сначала она была незначительным явлением, а затем сотни тысяч людей начали ежегодно покидать страну. Но, несмотря на все удлинявшийся список причин, побуждавших реформировать законы об эмиграции и денатурализации, политика ограничений оказалась удивительно стойкой. Отчасти это служит иллюстрацией к общему тезису об истории гражданства и миграции: страны вырабатывают свои особые национальные традиции в области законодательства и правоприменительной практики, надолго сохраняющие влияние. Статья 325 и многие ключевые элементы российской традиции были глубоко укоренены в законодательстве и старинных традициях административной практики. Как показывает спор с Соединенными Штатами по поводу денатурализации, если бы статья 325 была отменена, это создало бы лазейку в неисчислимом множестве ограничений, налагавшихся на российских евреев. И даже несмотря на это, в 1890-х годах власти выборочно отказывались от политики ограничений, разрешив евреям эмигрировать при посредничестве отделений ЕКО. Но ограничительная политика в отношении других групп населения сохраняла свои позиции вплоть до 1914 года. Одной общей темой эмиграционной политики и политики денатурализации была сортировка населения: желательные группы населения удерживались, в то время как другим разрешалось уехать. Денатурализованные евреи не могли вернуться – по причине издавна существовавших запретов на въезд иностранных евреев в страну. К ним и другим меньшинствам применялся вечный запрет на возвращение. Сохранение строгих ограничений эмиграции и денатурализации имело целью удержать «коренное» население в стране, а в случае его отъезда – оставить за ним российское подданство в надежде, что однажды эти люди вернутся.

К началу XX века стало казаться, что будущее – за силами, способствовавшими либерализации российской политики подданства. Контрреформы привели к отмене некоторых проведенных в 1860-х годах преобразований, но под руководством министра финансов Сергея Витте, влиятельного защитника интеграции страны в международную экономику и политики открытых дверей для иностранных рабочих, инвестиций и талантов, исторический двигатель индустриализации работал в полную силу. Пароходные и железнодорожные путешествия облегчили процесс беспрецедентной глобализации международной экономической деятельности, в котором Российская империя всецело участвовала. Быстрый рост сезонной рабочей миграции приводил к притоку в страну значительных сумм денег (в виде отсылаемого этими мигрантами заработка), а новые российские пароходные компании, стремясь увеличить свою долю в доходах от эмиграции, были первыми, кто подталкивал правительство к ее легализации. За пределами правительства возникло энергичное либеральное политическое движение, сосредоточенное на разработке современного представления о гражданстве – как об институте, основанном на равенстве прав и обязанностей для всех членов российского общества. В самом правительстве законы 1890-х годов о разрешениях на проживание и еврейской эмиграции эволюционировали в сравнительно либеральном направлении. Даже в Департаменте полиции работали комитеты, подготавливавшие более основательные реформы. Революция 1905 года привела к созданию нового, отчасти конституционного строя.