Эрик Лор - Российское гражданство - от империи к Советскому Союзу

Указывая на то, что практически все эмигранты были евреями, немцами и представителями других этнических меньшинств, сторонники легализации денатурализации временами утверждали, что в интересах России будет быстро, решительно и законным образом избавиться от уз, связывающих ее с эмигрантами, то есть отменить 325-ю статью. Выдающийся юрист Николай Михайлович Коркунов откровенно заявлял, что большинство российских эмигрантов «слагается из таких элементов, удержание которых в составе русского населения ни в каком отношении не представляется желательным» [396].

Министерство иностранных дел, доказывая необходимость введения закона о денатурализации, ссылалось в очередном ежегодном докладе царю – от 1890 года – на тот факт, что другие государства регулярно высылают бродяг, преступников и рабочих, имеющих подданство другой страны, из регионов, где временно появляется проблема безработицы. Министерство заявляло, что Германия и другие страны, где есть закон о денатурализации, часто отказывают бывшим гражданам, утратившим подданство в силу постоянного проживания за рубежом на протяжении определенного числа лет, в праве въезда в страну. Поскольку в России не было закона о денатурализации, она не могла ответить тем же. Закон же позволил бы отказывать хотя бы некоторым российским подданным, которых Германия депортировала в Россию, в праве въезда в страну и дал бы дипломатам какие-то основания надавить на Германию и потребовать приостановить депортацию нежелательных элементов (поляков и евреев) [397].

Противники введения закона о денатурализации часто ссылались на проблему женщин и лиц, состоявших в разводе. Согласно российскому законодательству (которое по большей части соответствовало международной практике) любое изменение подданства мужчины автоматически означало изменение подданства его жены. Либералы считали это совершенно неприемлемым посягательством на право женщины выбирать свою собственную национальность. Почему, спрашивали они, женщину, желающую остаться российской подданной, российское государство против ее воли заставляет становиться иностранкой? Даже далеко не либеральное Министерство юстиции выступило против этой нормы, назвав ее непоследовательной, неэффективной и несправедливой [398]. Однако обер-прокурор Святейшего синода и серый кардинал при последних двух царях Константин Победоносцев несколько раз вмешивался и препятствовал реформе, утверждая, что в других странах получить развод гораздо проще. Если отменить эту норму, мужчина может выйти из подданства за рубежом и принять другую религию, чтобы развестись со своей женой, которая, таким образом, как российская подданная, обойдет строгий запрет на развод, существовавший в Российской империи [399].

В новой области международного права существовало несколько проблем, требовавших соблюдения принципа «один человек – одно гражданство». Результатом перехода России и большей части Европы к призывной армии стало, помимо прочего, настоятельное желание избежать ситуации, когда гражданин страны имеет двойное гражданство. В случае войны все страны хотели уберечься от конфликта лояльностей или от сомнений, военнообязанным какой страны человек является. Сходным образом, по мере того как расширялись привилегии, которыми пользовались граждане определенных стран, включая социальное страхование, здравоохранение и образование населения, правительства считали все более важным гарантировать, чтобы на эти привилегии могли претендовать только граждане конкретной страны [400].

Эти принципы постоянно вступали в конфликт с односторонними постановлениями национальных законов о гражданстве – в особенности там, где шла речь о денатурализации. После провалившейся попытки реформирования в 1868 году, следующая серьезная попытка была предпринята в 1890-х годах, по инициативе Министерства внутренних дел. Министерство особенно склонялось к идее перенять немецкую политику автоматической денатурализации любого подданного, без перерыва проведшего десять лет за границей. Это немецкое правило в значительной степени имело целью дать государству право запретить возвращение обедневшим эмигрантам, не преуспевшим в новой стране. Через десять лет они должны были быть денатурализованы, и, таким образом, им можно было отказать при пересечении границы [401]. Это правило также имело отношение к националистическому представлению о том, что эмоциональная привязанность является необходимой частью немецкого подданства. Тот, кто не демонстрировал верность, то есть не оставался на родине, не был достоин и того, чтобы ему позволили сохранять ослабевшую и неубедительную связь с нею. Другие страны денатурализовали своих проживавших за границей граждан еще быстрее. Соединенные Штаты требовали обновления паспорта в консульстве США после двух лет пребывания за рубежом и денатурализовали всех, кто не возвращался домой после трех лет жизни за пределами страны. Российское Министерство внутренних дел считало такую политику заслуживающей одобрения и в 1890-х годах предложило ввести нечто подобное в России. Однако не только специалисты по международному праву, но и чиновники министерств иностранных дел и юстиции находили, что такая политика создаст множество нежелательных прецедентов появления лиц без всякого гражданства [402]. Министерство внутренних дел, Министерство юстиции и либеральные юристы были согласны, что это было бы в высшей степени нежелательно [403].