Андрей Андреев - Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

ПФА РАН. Ф. 21. On. 1. Ед. хр. 77. Л. 34.

Марголис Ю. Д., Тишкин Г. А. Отечеству на пользу, а россиянам во славу. Из истории университетского образования в Петербурге в XVIII – начале XIX в. Л., 1988. С. 45–48.

Материалы для истории Императорской Академии наук. Т. 2. С. 409.

В немецких университетах студенты, давшие эту подписку, заносились в матрикулы как promittentes (несовершеннолетние) или depositi (совершеннолетние), см. например, матрикулы Лейпцигского университета (Die jüngere Matrikel der Universität Leipzig / Hrsg. von G. Erler. Bd. 2—3. Leipzig, 1909).

Протоколы заседаний Конференции Императорской Академии наук с 1725 по 1803 г. Т. 1. СПб., 1897. С. 75–76, 92.

Там же. С. 102, 104.

О назначении Корфа и его переписке с Шумахером см.: Пекарский П. П. Указ. соч. С. 519–520.

Подробнее см. Андреев А. Ю. Русские студенты… С. 137–153.

РГАДА. Ф. 17. Ед. хр. 54. Л. 1–2.

ПСЗ. Т. 12. № 9425.

Уставы Академии наук СССР. С. 58.

Там же. С. 50.

Там же. С. 52.

Рождественский С. В. Указ. соч. С. 180.

По штату 1747 г. полагалось 30 студентов с жалованием 100 руб. в год (Уставы Академии наук СССР. С. 58), но реальное количество студентов в 1747–1765 гг. не превышало одновременно 25 человек, а после ряда реорганизаций учебной части Академии наук после смерти М. В. Ломоносова это звание носили ученики старшего класса академической гимназии («элевы»), которых также было немного (История АН СССР. М.; Л., 1958. Т. 1. С. 424). Е. С. Кулябко пишет, что «поступление вольных студентов на всем протяжении существования Академического университета было чрезвычайно незначительным» (Кулябко Е. С. М. В. Ломоносов и учебная деятельность Петербургской Академии наук. М.; Л., 1962. С. 66); впрочем, в приложенном ею же к работе словаре академических студентов не приведено ни одного такого случая.

Пекарский П. П. История Императорской Академии наук в Петербурге. Т. 2. СПб., 1873. С. XLIII–XLIV. Действительно, по штату 1747 г. жалование академика составляло от 1000 до 1800 руб. в год, а профессора – лишь 660 руб. (Уставы Академии наук СССР. С. 57–58).

Показания Ломоносова в составе следственного дела Шумахера по какой-то причине не сохранились. Список «Нижайшего доказательства» был впервые опубликован В. И. Ламанским еще в 1865 г. (ЧОИДР. 1865. Кн. 1. Отд. 2. С. 58), однако прямые доказательства авторства Ломоносова в его публикации отсутствовали, и в академическое издание «Полного собрания сочинений» (1950–1959) этот текст включен не был. Лишь в 1962 г. Е. С. Кулябко, сравнив «Нижайшее доказательство» с несколькими другими текстами Ломоносова по тому же вопросу и выявив дословные совпадения, окончательно разрешила вопрос о его авторстве (Кулябко Е. С. Указ. соч. С. 45–48).

Кулябко Е. С. Указ. соч. С. 43.

Марголис Ю. Д., Тишкин Г. А. Отечеству на пользу, а россиянам во славу. Л., 1988. С. 63.

Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений. Т. 10. М.; Л., 1959. С. 20–21.

Там же. Т. 10. С. 41.

ПФА РАН. Ф. 20. Он. 1. Ед. хр. 2. Л. 318–323.

См.: Кулябко Е. С., Бешенковский Е. Б. Судьба библиотеки и архива М. В. Ломоносова. Л., 1975.

Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений. Т. 9. М.; Л., 1955. С. 565–566.

Там же. Т. 10. С. 161.

Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений. Т. 10. С. 162.

Там же. С. 163.

Левшин Б. В. Академический университет в Санкт-Петербурге: Историческая справка// Отечественная история. 1998. № 5. С. 79.

См.: Hammerstein N. Aufklärung und katholisches Reich. Untersuchungen zur Universitätsreform und Politik katholischer Territorien des Heiligen Römischen Reichs deutscher Nation im 18. Jahrhundert. Berlin, 1977.

Die Privilegien und ältesten Statuten der Georg-August-Universität zu Göttingen / Hrsg. von W. Ebel. Göttingen, 1961. S. 8.

Ibid. S. 16.

Ibid. S. 20–22.

См.: Buff W. Gerlach Adolph von Münchhausen als Gründer der Universität Göttingen. Göttingen, 1937. Надо заметить, что уже после смерти основателя университета, в 1786 г. в Гёттингене вышла книга немецкого романтика Г. А. Бюргера, увековечившая похождения другого представителя этой ганноверской фамилии, барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена, ставшего одним из самых знаменитых литературных героев Нового времени.