Демокрит Терпинович - Путешествие по солнцу [Русская фантастическая проза первой половины XIX века.]

Не говорите мне, более о несправедливостях и странностях которых мы видим на нашей планете; что я недавно увидел на солнце, но сто раз хуже, так что тамошние сахарные пряники покажутся хуже чёрствого хлеба: послушайте, добрые люди: на главах ваших волосы станут дыбом от всего, что я там видел и слышал, но наперёд расскажу вам как я туда попал; может быть иной захочет увериться и справедливости моего рассказа, и тихомолком отправится также на солнце, и пожалуй возьмёт еще, с собою несколько свидетелей, и те когда оттуда возвратятся, будут распинаться, что они говорят правду: слушайте же, добрые люди, как я повал на солнце.

И бытность мою и Африке по семейным делам где, известно вам гора Атлас чрезвычайно высока, так что с её вершины видно поле света, как на ладони, мне захотелось посмотреть на панораму всех человеческих проказ и слабостей старого и нового света, сколько с самой вершины Атласа можно обнять.

Выбираться туда надо было пешком, и я отправился в путь налегке; взял с собою несколько фунтов сухарей и бульона, и вместо палки хороший телескоп: о питье я не заботился, зная, что везде найду довольно росы; только для подкрепления себя и случае нужды я взял еще с собою бутылку старой малаги: таким образом я карабкался шесть дней, перенося чрезвычайные трудности.

Добравшись до вершины, я действительно был поражён величественною, чудною картиною, со всех сторон меня окружавшею; я стоял на вершине этой горы, как на колокольном шпице, и ничто мне не мешало рассматривать подробности всего происходящего на целом полушарии.

Простыми глазами вся эта необозримая поверхность казалась географическою, весьма мелко начерченною картою; но и телескопе, который и десять миллионов раз увеличивал предметы, можно было рассмотреть, многое, весьма любопытное, и довольно забавное; это была полная сумма того, что журналы более ста лет рассказывают по капельке; а как ныне почти все читают журналы, и следовательно все знают, что на свете делается, и даже то, что никогда не делывалось, то и не стану вам рассказывать, что я видел на нашей планете; это опишу и особой тетради для моих правнучат которые, может быть, уже не станут читать журналов; между прочем и потому, что в их время, может быть, не будут уже издавать журналов; каждый сам по себе будет знать более, нежели все журналы вместе.

И так насмотревшись до сыта, я лег отдохнуть на мягкой мураве, и погрузился и глубокий сон: вообразите же, себе мой ужас и удивление, когда я вдруг проснулся на воздухе! земля осталась уже далеко за мною, и казалась не более линейного корабля; а я летел все выше и выше и неизмеримом пространстве: опомнившись несколько от первого испуга я стал размышлять о причине такой странности, и наконец детская игрушка навела меня на истину: я вспомнил что и детстве я забавлялся иногда тем, что пустую яичную скорлупу наполнял росою, и залепив потом дырочки по обеим концам воском, выставлял ее на солнце, которое силою своих лучей притягивало это яйцо, и мы с товарищами моего детства всегда любовались, когда оно таким образом поднималось по воздуху, до тех пор пока совсем терялось из виду: теперь случилось со мною почти тоже, что с яйцом; я целую неделю пил одну росу, которою следовательно всё мое тело было проникнуто; да и добавок во время моего сна все платье мое напиталось росою, сколько оно могло и себя вобрать; как же скоро солнце взошло на горизонт, то силою своих лучей притянуло меня к себе, хотя я не был с обеих концов залеплен воском.